Его захлестнула волна желания. Она была красива, и он с нетерпением ждал, когда приступит к выполнению супружеских обязанностей.
Затем он осознал, что Габриель вся дрожит. Возможно, она вовсе не так спокойно отнеслась к их браку, как он предполагал.
Он не мог ее винить. Его многие боялись.
– Мы отлично подойдем друг другу, – прошептал он, стараясь придать своему тону уверенность. Этот порыв был для него новым. Ему никогда прежде не хотелось кого-то защитить.
Тогда он, чтобы немного ее подбодрить, сильнее сжал ее руку.
Она была его, и он заботился о том, что ему принадлежало.
Габриель заставила себя открыть глаза, несмотря на то что голос незнакомца – ее мужа – как-то странно ее взволновал. Его рука была слишком горячей. Он стоял слишком близко.
Слава богу, ее лицо по-прежнему скрывала вуаль.
Епископ произнес древние священные слова, и Люк надел на безымянный палец Габриель кольцо. Надевая кольцо ему, принцесса почувствовала контраст между холодным металлом и его горячими пальцами. Она снова услышала его голос, когда он повторил за священником слова брачной клятвы. На этот раз он был громким и уверенным.
Она оказалась не готова к тому моменту, когда он откинул с ее лица вуаль и встретился с ней взглядом. У Габриель пересохло во рту. «От страха», – сказала она себе, но какая-то ее часть воспротивилась этой мысли. Она каждой клеточкой своего тела ощущала его близость. Ее тянуло к нему, хотя он был чужаком.
Ей показалось, что все вокруг перестало существовать. В целом мире остались только они вдвоем. Она почувствовала себя уязвимой перед этим мужчиной. Поняла, почему женщины на нескольких континентах сходили по нему с ума.
Его густые темные волосы доходили до воротничка накрахмаленной белой рубашки. Светло-серый пиджак подчеркивал ширину его плеч и груди. Черты его лица казались высеченными из камня. В уголках его глаз были морщинки, но Габриель не могла себе представить этого человека смеющимся. Он был красив, как бывают красивы горы, суровые и далекие. В приглушенном свете его серые глаза под темными бровями казались почти черными. Губы сжаты в твердую линию.
Он был чужаком, но таким мужественным, что Габриель замерла перед ним, словно жертва перед опасным хищником. И какой-то ее части, о существовании которой она раньше не знала, это понравилось.
Люк подошел ближе, и она почувствовала тонкий аромат его дорогого одеколона, прочитала вызов в его взгляде. Ее сердце учащенно забилось, губы приоткрылись, тело начало наливаться свинцовой тяжестью.
Большая ладонь легла ей на щеку. Габриель едва могла дышать. Ее колени подогнулись, и она подумала: «Как бы не упасть».
Его ладонь обжигала ей кожу. От его прикосновения по ее телу разлился огонь, который, достигнув низа живота, превратился в сладкую боль.
Люк не отвернулся. Напротив, он подошел еще ближе и, приподняв ее подбородок, накрыл ее губы своими.
Это был не просто поцелуй. Это было его заявление о праве обладать ею.
Затем он отстранился и переключил свое внимание на епископа, словно Габриель перестала его интересовать.
Ей хотелось кричать от разочарования. Человек, за которого она выходит замуж, оказался таким же, как ее отец. Она с ужасом осознала, что он будет контролировать каждый ее шаг. Ей придется раздеваться перед мужчиной, рядом с которым она чувствовала себя обнаженной, несмотря на слои белой тафты и кружева. Он потребует от нее наследников.
Ну почему она на это согласилась? Почему не сказала «нет» своему отцу, как поступила бы на ее месте любая здравомыслящая женщина?
Люк взял Габриель за руку, повернулся вместе с ней и повел ее к выходу из собора. Следовавшие за ними молодые служанки несли ее шлейф.
«Я замужем». У Габриель закружилась голова. Когда Люк по-хозяйски положил руку ей на талию, на ее глаза навернулись слезы.
Она совершила ужасную ошибку. Как можно было это допустить?
Глава 2
Габриель боится меня.
– Я тебя напугал? – спросил Люк свою молодую жену после церемонии.
Она приветствовала гостей, обменивалась с ними любезностями, улыбалась им, но затравленный взгляд выдавал ее истинные эмоции.
– Конечно нет, – пробормотала она с улыбкой, после чего переключила внимание на одного из своих кузенов, какого-то барона.
Люк ничего другого и не ожидал от принцессы с безупречными манерами и репутацией. Она была так не похожа на большинство современных королевских особ, включая кузена, чью руку она сейчас пожимала. При мысли об этих людях губы Люка искривились. Подобно его родителям, они жили на виду у желтой прессы, кормя ее скандальными подробностями своих отношений и не задумываясь о том, что это унижало их единственного сына.