— А по мне разве не видно? — услышав мой вопрос, он обернулся. — Оказывается, пока меня не было, какой-то ублюдок решил возобновить войну. И если раньше они не прятались, как крысы, то сейчас… Я не думал, что за пятьдесят лет все так изменится, и та война, которую мне тогда удалось остановить, может возобновиться. Может, зря я тогда все это делал? Я не знаю, — он запустил руку в волосы и тяжело вздохнул. — Ладно. Там, возможно, нашлись твои родители. Мы освободили пленных, пойдем, посмотришь.
Мне много чего хотелось спросить у него после этой его речи. Почему его не было пятьдесят лет? Почему он неожиданно стал сомневаться в правильности своих поступков в прошлом? И еще много таких «почему». Но сейчас он явно не был настроен отвечать на вопросы: дракон был раздраженным и усталым. И я мудро решила обо всем спросить позже, а пока молча пошла за ним, смотреть на освобожденных пленных, надеясь, что среди них действительно есть мои родители.
Идти было не так далеко. Освобожденные драконы сидели прямо на земле на постеленных кем-то одеялах. Между ними ходили сестры-эльфийки и подавили им горячий чай. Я подошла ближе и стала вглядываться в лица, но без особой надежды. Все они были мне незнакомы. На тридцатом драконе все лица у меня в голове перемешались в кашу, и я попросту шла вперед, даже не всматриваясь в них. Зачем надеяться понапрасну, разве уже непонятно, что моих родных давно нет? Я сглотнула застрявший в горле ком, и еле удержалась от того, чтобы сбежать отсюда. Это все так нелепо. Почему я еще здесь? Я задавалась этим вопросом и не находила ответ.
— Энн… Энн, это и правда ты? — внезапно сквозь шум мыслей послышался знакомый и такой родной голос.
— Мама?! — я обернулась на голос и попыталась ее найти взглядом. Долго искать не пришлось — она шла ко мне навстречу.
— Энн… Моя Энн… — прошептала мама, а я подбежала к ней, и мы крепко обнялись, не произнеся больше ни слова. Да и любые слова сейчас были лишними.
Я не знаю, сколько мы так стояли. Я вдыхала ее с самого детства такой родной запах: несмотря на плен, от нее по прежнему пахло выпечкой, цветами и теплом. Наслаждалась такими нужными мне объятиями. А еще плакала от облегчения. О Боги, она жива! Жива!
— Мам, а где папа? — когда я более-менее взяла себя в руки, то обратила внимание, что отца рядом не было. — Мам, он ведь здесь?
— Его… нет, — она опустила глаза, но тут же их вскинула: — А ты Гелату не видела? Она должна быть где-то здесь, — мама принялась осматриваться в поисках сестры, пытаясь отвлечься от мыслей об отце.
— Мам… Гелата… — я перестала ее обнимать и взяла крепко за руки. — Я не смогла ничего сделать. Ее забрали.
— Забрали? Ох, а я только подумала, что все наконец закончилось, — она как-то отчаянно вздохнула и вновь принялась меня обнимать. — Ты так выросла, уже с меня ростом! А помнишь, было время, когда ты доставала мне лишь до талии? — и она стала вспоминать прошлое, лишь бы только сейчас не думать о настоящем.
— Мам, мы вернем ее. Слышишь? Обязательно вернем! Ты только не плачь! Все будет снова хорошо! — попыталась я ее хоть как-то успокоить.
— И кто мне это говорит? Подумать только… Ты повзрослела, моя девочка. Тебе ведь на следующей неделе восемнадцать. Первый оборот… — сквозь слезы улыбнулась мне мама.
— Ты помнишь? — я удивленно на нее посмотрела.
— Конечно, помню, ты ведь моя дочь. На следующей неделе я тебя научу, как оборачиваться. Мы можем даже вместе полетать. Правда, только после того, как отрава выветрится из моего организма.
— Отрава? Вас чем-то опаивали, чтобы вы не оборачивались?
— А как ты думаешь, почему мы сидели и ничего не делали? Нашу драконью сущность подавляли. Доченька, как хорошо, что тебя там не было! И я так рада, что в тот день тебя не было дома! — она снова меня обняла. Кажется, за этот день это уже был сотый раз.
Я не стала ее переубеждать. Не стала ей говорить, что в тот день я была недалеко и все видела. Видела и ничего не сделала. Мне было жутко стыдно за это, и я боялась ей сказать правду. А вдруг она меня не поймет? Вдруг накричит, обвинит во всем? Я боялась. Я просто боялась это говорить. Да и как бы это звучало? «Мам, у меня был друг, а у этого друга брат, который оказался специалистом. Так вот, этот человек…» — даже в моих мыслях это звучит так, как будто я пытаюсь оправдаться. Я лучше промолчу. Она и так слишком многое пережила. Возможно, пройдет время, и потом, когда-нибудь, я все ей расскажу, но только не сейчас.
— А как ты здесь оказалась, Энн? Это ведь не совпадение? — поинтересовалась у меня мама.
— Ну-у… Это слишком долгая история. Если коротко, то мне помогли, — ответила я.
— Ты знакома с теми, кто нас спас? Со всеми? О, Энн… — мама вновь расплакалась и уткнулась лицом мне в плечо.
— Мам, ну ты чего? Что такое? — испугалась я.
— Ты так повзрослела, дочь, знаешь таких людей. Я жалею, что меня не было рядом эти годы. Я так жалею… — и она разрыдалась.
Я стала ее гладить по спине, пытаясь успокоить, хотя мне самой сейчас помощь не помешала бы. Я так была рада ее видеть, что все мысли в голове путались. Мне так много хотелось ей рассказать, но слова от волнения застревали в горле. Неужели наконец-то моя мама рядом со мной?
— Зато сейчас мы вместе, — пытаясь сдержать слезы, прошептала я.
— Да, — мама немного успокоилась. — Ах, как жаль, что нет еще твоей сестры.
«Да, жаль», — подумала я, жалея о том, что не удалось ее спасти. Если бы я только знала, куда ушел Змей, то обязательно бы пошла туда ни секунды не медля. И мне было все равно, какая опасность бы меня там поджидала. Даже если бы сама смерть протягивала свои костлявые пальцы, я бы все сделала для того, чтобы спасти сестру. Как же я ненавижу специалистов!
— Вы закончили? Нам нужно поговорить, — когда наши с мамой глаза были уже изрядно красными от слез, к нам подошел Урк. — Надеюсь, вы нам многое расскажете, — он многозначительно посмотрел на маму, и та принялась вытирать слезы рукавом и кивать головой.
— Куда идти? — она взяла меня за руку.
— Прошу за мной, — приглашающе махнул рукой орк, и мы пошли за ним к знакомому домику. Там, на кухне, собрались все, кто участвовал в битве со специалистами. Похоже, пришло время узнать, ради чего те похищали драконов и держали их в подземелье. Хотя, мне кажется, об этом все знают, и лишь только я одна нет.
Глава 19
Я сидела на крыльце и смотрела на темное небо. Значит, все из-за того, что у нас, драконов, много манны? Как же хотелось рассмеяться. Такая банальная причина! Нет, я, конечно, знала, что многие лейры мечтают стать великими. Но никогда не думала, что ради этого величия кто-то захочет идти по трупам. Хотя, нет, это раньше из-за этого убивали, а нынешний безумец хочет выяснить именно причину такого огромного количества манны. Откуда она у нас берется. Куда исчезает. Тот, кто это делает — сумасшедший. Потому что всем известно, что поток манны для каждого индивидуален. Мы с ним рождаемся, мы с ним и умираем. Он никак не может стать больше, можно лишь узнать его границы, тренируя тело.
Но, как оказалось, этот сумасшедший старается его расширить. Он даже делал попытки ввести в свой организм чужую манну. Но ради величия ли все это? Кто-то выдвинул теорию, что этот сумасшедший попросту хочет стать богом, ведь неиссякаемый поток манны есть только у богов. Но зачем? Зачем иметь неограниченное количество манны? Сейчас, конечно, многие желают облегчить себе жизнь с помощью магии. Так, чтобы по щелчку пальцев все само делалось. Но большинство людей хотят этого всего лишь из-за лени. Возможно, я чего-то не понимаю, ведь лично мне совсем не хочется быть богом.
Для чего? Что бог может такого, чего не может дракон? В моей голове внезапно промелькнул ответ, но тут же ускользнул, так как ко мне подошли Риэль с Гариэллой. Они тоже присутствовали на обсуждении того, что произошло. Да и сейчас оно еще шло, и в данный момент решали, что делать и как действовать дальше. Ведь лабораторию-то разрушили, да и многих специалистов поймали, но только не тех, которые за всем этим стояли. Змей ушел, кто самый главный — так не узнали, а брат Лимеса… не может теперь ничего рассказать из-за меня. На меня многие смотрели осуждающе, когда сестры-эльфийки рассказали, по какой причине я заморозила ему язык. Я сделала вид, будто меня там нет, а вскоре и вовсе ушла на свежий воздух. И я ни капли не жалела, что так поступила с тем лейром, это было правильно. Он должен был понести хоть какое-нибудь наказание. На моем месте многие бы так сделали, хотя… многие скорее убили бы его.