К этому времени изменилось положение и в сельском Совете. Ни Юдова Максима, ни Григория Веселовского в деревне уже не было. После Юдова М. председателем был Байдаков Кондратий, затем Ромачевский Николай, но и им кулаки не дали возможности долго работать.
А на дорогах уже пошаливали кулацкие банды.
Выборы в сельский Совет проводились тогда на общегражданских собраниях открытым голосованием.
В 1930 году богатеи предложили избрать председателем сельского Совета Морозова Трофима, мотивируя это тем, что тот грамотный, вёл ликбез. На виду у кулаков и их бандитов кто проголосует против? Выбрали.
К этому времени брат Трофима Иван, вступивший в колхоз в деревне Киселёво, был посажен в тюрьму за вредительство: воровал фуражное зерно у лошадей, зарывал в землю семенное зерно, которое якобы посеял на поле, творил другие пакости.
Сын Ивана Данила остался у деда, Морозова Сергея. Тот в школу внука не пускал, говорил: «Без школы обойдёшься, хозяином будешь, а щенки Татьяны будут у тебя батраками».
Татьяна - бывшая жена Трофима, которую он бросил, когда старшему сыну Павлу было лет восемь. Кроме него было ещё четверо сыновей: Алёша, Федя, Роман, Гриша. Вскоре Гриша умер. Фактически от голода.
Не раз и не два приезжали из Тавды уполномоченные, агитировали крестьян организовать колхоз. Крестьяне соглашались, никто не возражал: знали, что в старожильческих сёлах и деревнях в первые же годы колхозники на трудодни получали столько, сколько никогда и не видели, работая в одиночку. Но в колхоз никто не записывался: боялись мести кулаков, которые опирались на силу вооружённых банд, действовавших в окрестностях.
Ближайшую банду возглавлял Антон Клюев из Кулоховки. Его жена Христина Симоновна продолжала спокойно жить в Куло-ховке.
В банде собрался всякий народец. Были и те, кто не желал отрабатывать трудовой налог: кроме сдачи продовольственного налога мужики должны были по известному всем графику в свободное от сельскохозяйственных работ время отработать 2 -3 месяца на лесоразработках. Работа эта оплачивалась.
Крестьяне нечернозёмной полосы практически не могли обходиться без отходничества. И на зиму уходили в города, чтобы заработать деньжат, работая плотниками и на других работах. А тут государство давало возможность подработать недалеко от дома. Именно так можно понимать трудовой налог, от которого уклонялись некоторые клюевцы. Уклонявшихся привлекали к принудительным работам. Некоторые и оттуда бежали. Видимо, бежали богатенькие, не нуждавшиеся в приработке. Бежали в банду. А там житьё вольготное. Стучат ночью в окно. Хозяева выглянут - им говорят, что завтра ночью они должны выставить на крыльцо из продуктов. И сколько. Антон Клюев называл это продразвёрсткой. Уклониться от неё - быть убитым.
Развёрсткой банда не довольствовалась. Молодых девушек насиловали. Хоть в собственном дворе даже.
Возле Кулоховки у банды была база: землянка, вырытая зигзагом с двумя выходами. Было и окно наверху. В землянке располагался склад, а также могли жить бандиты. Однако ночевать ходили, как правило, домой.
Сама по себе банда долго не погуляла бы. Но, как уже сказано, на неё опиралось кулачество как на карательную организацию. И вовремя предупреждали об опасности. А бедняки были разобщены и помалкивали.
Конечно, рано или поздно кто-то из очевидцев преступлений опознал бы того или иного бандита и его могли арестовать: большинство бандитов жило дома, а не в лесу. Вот здесь-то и играл свою роль Трофим Морозов. Он снабжал банду А.Клюева и отпочковавшуюся от неё банду братьев Пуртовых бланками справок с печатью и штампом Герасимовского сельского Совета. Опознанный бандит мог вписывать в бланк своё или вымышленное имя и поехать на стройку, завербоваться. А там, скажем, и в парию вступить, с партийной же рекомендацией, бог даст,- в НКВД, уничтожать сторонников Советской власти «законными» методами.
Поскольку в бандах были обнаружены бланки и других сельских Советов, ясно, что бандами руководила организация, которой они были нужны.
Трофим Морозов был высоким сутулым брюнетом. В своё время окончил церковно-приходскую школу. Крестьянским трудом никогда не занимался и не знал его, работал заготовителем корья, ягод, грибов от райкоопсоюза.
Вместо брошенной жены завёл себе любовницу. Сначала жил с нею в доме своей сестры и зятя Арсентия Кулуканова, затем нанял отдельный дом.
Кулакам Трофим старался всячески снизить налоги, переложив их на плечи бедняков, давал кулакам множество других поблажек. За это в конце концов вместо него председателем сельского Совета избрали другого человека.
Трофиму и горя мало. Ушёл работать продавцом в магазин. На виду у возмущённых односельчан гулял под ручку со своей Нинкой.
Банды продолжали пользоваться услугами Трофима, поскольку бланков он заготовил множество.
В результате действий банд Клюева и Пуртовых, поддерживаемых кулаками и их ставленниками, зона расселения белорусских переселенцев примерно на 5-6 лет отставала от старожильческих местностей, где умиротворение деревни произошло уже в 1927 году, когда был обеспечен прочный союз рабочих с середняками и банд практически не было.
Чувство безысходности охватило бедняков. Кулаки же и при новом председателе сельского Совета поначалу чувствовали себя вполне уверенно.
Метки:Павлик Морозов, СБИТЫЕ НА ВЗЛЁТЕ, классовая борьба, Историческая правда
ДОРОГА К ЛИДЕРСТВУ
Брошенная Трофимом семья жила очень бедно, мать и сыновья ходили оборванные. Но жили дружно.
Симпатии всех бедняков были на стороне брошенной семьи, что соответствовало народным традициям. Крестьянское общество всегда старалось помочь семьям, в которых без отца росли малолетние сыновья, будущие хозяева земли.
После ухода отца старшим в доме остался восьмилетний Павлик, мальчик редкой красоты, удивлявшей и восхищавшей односельчан. Словно ангел с картины эпохи Возрождения. Очень миниатюрный по сравнению с ровесниками. Кожа смуглая, волосы чёрные. Под высоким выпуклым лбом - большущие глаза, широко открытые, глубоко посаженные, тёмно-карие, почти чёрные.
И рука верная. Уже в десять лет стрелял Павлик очень метко. В семье осталась старая берданка, с которой приходилось охотиться на глухарей. Именно приходилось. Желания охотиться не было: убивать всякое живое существо мальчику было ужасно жалко, но дома младшим братишкам и матери есть нечего.
Вообще Павлик очень эмоционально воспринимал мир. Даже отправляясь в лес за ягодами или грибами, он прежде всего старался насладиться красотой окружающего мира.
И характер имел незлобливый, отходчивый.
В Зауралье мальчики восьми лет привлекались к боронова-нью. При этом их сажали верхом на лошадь. Павлику же пришлось с восьми лет самому пахать. Семья имела не один большой надел, а кусочки по 40-50 соток в разных местах, что затрудняло работу. А Павлик ещё и родственникам помогал. Придёт, например, к Агафье Фокиной, двоюродной сестре матери и скажет: «Давай тебе снопочки поношу».
Плести лапти Павлик научился рано. Это всегда считалось лёгкой работой, её делали, когда не было серьёзной работы. Но даже когда не было работ в поле, день был загружен работой: встать чем свет, задать корму лошади и корове, напоить их, вычистить навоз из конюшни, натаскать из колодца воды, чтобы к следующему утру отстоялась, согрелась. Только потом - завтрак. А к вечеру надо наколоть и натаскать дрова.