Я действительно хочу удивляться. По сути, Арк может существовать как генератор бессмертных людей. Ну, запустить какого-нибудь старичка, докачать его усилиями ТОП гильдии до необходимого статуса, подчистить немного рейтинговую таблицу в игре и реальности, и все. Очень богатый старичок сможет себе все нутро сменить на новое. И выйти обратно.
Стоп.
Мысль больно заскрежетала по черепной коробке, царапая темечко изнутри.
Я силился эту мысль «додумать», обернуть во что-то, что можно было бы выкрикнуть: «А, суки, я все понял!», но пока не мог. Пока крутилось только что-то про Абсолют, его важность. И привкус какого-то дрянного алкоголя всплыл в памяти. Ну и ерунда.
Ударил кулаком по створке. Новой рукой. Оно отозвалась тупой болью, напоминая, чтобы я был полегче.
— Ладно, — пробормотал я себе под нос. — Сидя тут все равно ничего не выдумаю.
Все равно копать придется гораздо глубже, чем наивно надеяться, что мне все расскажут в чате администраторы.
Мыслеобраз завис над кнопкой рассинхронизации. На секунду мне стало так тошно выходить в реальность, что я задумался, а стоит ли. Видимо, шрам в подсознании от такой регенерации будет еще долго болеть. Пересилив глубинные страхи, я кнопку вжал.
Выход из игры всегда оставляет странное чувство, особенно если эти переходы происходят без браслета. Как будто меня вытаскивают из плотного тумана, где все острее, ярче, сильнее, чем в реальности. Но в этот раз было иначе, без приятного послевкусия.
Секунда — и воздух стал реальным. Знакомая комната студии, тусклый свет, немного прохлады от прохудившихся герметиков в оконной раме. Прежде, чем пошевелиться, я прислушался к себе. Все ли на месте? Сейчас накроет? Или что произойдет? Голова немного гудела, но это было обычным явлением на нулевом уровне аркданса. Я пошевелил ногами, вытянул их, напряг икроножные, пошевелил пальцами. Ни паралича, ничего подобного.
Ощущение пришло не сразу. Как будто мозг до последнего пытался отгородиться от таких потрясений. Но я это на задворках сознания почувствовал — движение. Едва ощутимое шевеление пальцев здоровой руки, а не протеза. Той самой, что я лишился. Теперь официально заявляю, что эпизод с ремонтом Майкла можно считать сном или бредом. Я не просто остался при своем, а приобрел кое-что еще. Зацепки.
Я медленно повернул голову, будто все еще боялся, что это иллюзия, сон или очередной долбанный баг. Но она была. Моя рука. Пальцы чуть сжаты в кулак, ладонь такая же мозолистая, какой я ее помнил. Кожа гладкая, с привычным набором шрамов. Как будто ничего не случилось. Я нервно сглотнул, осматриваясь.
Никого нет, слышу голоса в соседней комнате. Вроде наши. И тут меня пришибло.
Мысли и воспоминания обрушились лавиной. Тот странный диалог с кем-то, боль, чуть меня на ноль не помножившая, мутные минувшие сутки. А теперь я снова со своей рукой. И это была не просто кровь и плоть, а МОЯ рука. Пальцы дрогнули, когда я провел кончиками подушечек по собственной щеке. Теплая. Живая.
Не успел я предаться рефлексии, как услышал шаги за стеной. Тяжелый шаг Ильи и более легкие, но быстрые Юлины. Скрип двери, и вот они на пороге.
— Майкл? — Юля заговорила первой, ее глаза остановились на мне, а потом… на моей руке. — Погоди-ка, что с тобой⁈
Илья нахмурился, взгляд метнулся туда же, куда смотрела рыжая.
— Что за фокусы… Ты же… Ты… — его голос звучал очень растерянно, но при этом так, как будто он устал удивляться.
Свой «трофей» я поднял вверх, и потряс ею.
— Просил же. Майк. — улыбнулся я, все еще не веря, что это не сон.
Как сделать человека счастливым? Отобрать у него то, что ему дорого, помучить немножко и вернуть как было.
— Или ты начнешь говорить, или… — я оборал Илью.
— Спокойно, — ответил я, стараясь держать тон ровным. — Объяснить сложно.
— Что значит «сложно»? — Юля шагнула ближе, помедлила, и вдруг метнулась ко мне. Я едва успел чуть-чуть закрыться от нападения, сопряженного с тяжелыми увечьями обнимашками.
С помощью друзей мы добрались до кухни. Я был все еще вялым, потому меня немного поддерживали. Такая помощь и вовсе была бы не нужна, если бы не аркданс.
Усевшись на стулья, я отметил, что темноволосая отсутствует. Мне объяснили, что она чем-то очень занята в диспетчерской, и придет поздно. Куда уж позже, на улице глубокая ночь.
За чашкой чая я все объяснил. Почти все. Свой вход в игру, обнаружение себя в целостности такой, в какой я пришел в этот мир, потерю сознания на много часов вперед. Выход. Корабль. Почти все, кроме системных сообщений. Думаю, мои друзья и впрямь скоро начнут считать меня сумасшедшим, если каждую странность я объясняю «багами» и «системой». Но не только у меня были новости. Хотя мы все и порадовались подобному исходу, друзьям тоже было, что рассказать. И они начали, едва перестали щупать меня за отросшую конечность. Илья хотел пошутить что-то про сцинков, но я пресек эту попытку. Наконец, они тоже начали наперебой рассказывать, как прошла их сессия.