Мы в темпе обежали окрестности, но, насколько можно было видеть в кромешной темноте, вокруг вроде никого больше не было. Внезапно на взлетно-посадочной полосе вспыхнули огни.
— О! Загорелись! — воскликнул кто-то из ребят.
— Ладно, поехали назад, — сказал Титыч, — вы хорошо смотрели, никого больше нет?
— Никого не видно!
— Все. Поехали, там с ними сейчас разберемся... — садясь на переднее сиденье УАЗа, удовлетворенно проговорил Титыч. При этом он обернулся назад и погрозил лежащим под ногами пленникам: — У-у-у! Гады!
Злоумышленников мы отвезли в капониры, и Титыч остался там разбираться с ними, а мы возвратились в нашу палатку.
Минут через пятнадцать вдруг прибегает Титыч, очень взволнованный и как бы смущенный чем-то, и с ходу:
— Ребята, у кого водка осталась, дайте бутылку взаймы! Я потом отдам!
Народ притих, друг на друга поглядываем: водку-то всю давно уж выпили.
— Ребята, может, у кого осталось? Очень нужно!
Смотрю, один из наших полез в рюкзак, достает бутылку:
— Вот, Александр Титович! Если уж так надо — берите! Это я на свой день рождения приберег, хотел ребят угостить...
— Вот хорошо! Ну, ладно, я побежал!
— Александр Титыч, а что случилось-то?
Титыч замешкался у входа, повернулся и говорит:
— Перестарались мы... Те, кого поймали, вовсе не диверсанты! Один — афганский начальник авиабазы, а другой — его заместитель. Когда свет погас, они побежали на взлетную полосу неполадку устранять... Там вроде замыкание какое-то было... — Титыч покаянно вздохнул и потупил глаза. — А я этого начальника по кобчику... Он говорит, что до сих пор больно: сесть не может! В общем, пойду извиняться!
Титыч ушел.
Часа через два мы с Володей Быковским пошли прогуляться перед сном. Когда проходили мимо капониров, до нас донеслось нестройное пение. В холодном декабрьском воздухе пыльной Баг-рамской авиабазы в самом сердце Афганистана диковато было слышать:
Если б зн-нали вы-ы-ы,
Как мне дор-ро-ги-и-и Подмоско-о-вные ве-че-р-ра-а-а!
Судя по чувственной выразительности исполнения и тональности голосов, певцы крепко поддали. Мы с Володей переглянулись и заулыбались: было и без слов понятно, что Титыч помирился с начальником авиабазы.
А самолеты из Союза все прибывали и прибывали...
С очередной волной к нашей группе добавилось еще несколько человек. Все они были сотрудниками Первого главка и владели персидским языком. Один — совсем молодой парень — лейтенант, только что Вышку закончил. Другой — постарше, а двое — вообще, по нашим понятиям, деды. Нормальные мужики оказались, в коллектив влились сразу. Самого старшего из них — Мусаича — мы стали звать Отец Солдата. Он здорово был похож на того киногероя. Молодой держался застенчиво и тихо. А тот, который постарше — Саша Звезденков, оказался братом моего однокурсника по Высшей школе.
Саша мне рассказал, что здесь затевается очень серьезное дело со стрельбой и с кровью. И что в Центре многие сотрудники заранее отказывались сюда ехать. Один даже специально пошел на медкомиссию, чтобы доказать, что у него плохое здоровье и что его нельзя посылать на войну. Врачи дали заключение, что здоровье у него хорошее и ехать можно. Тогда этот ухарь раздобыл где-то медицинскую справку о том, что у него на ногах плохо растут ногти, и сумел доказать, что с таким недугом его нельзя посылать в регионы с жарким сухим климатом. Комедия, да и только!
Глава 37. Когда я в очередной раз...
Когда я в очередной раз вышел из палатки прогуляться перед ужином, то обратил внимание, что ситуация вокруг капониров сильно изменилась. Небольшая площадка у входа оказалась огороженной колючей проволокой, над входом на кольях была растянута маскировочная сетка. Я подошел поближе и увидел, что на площадке прогуливаются несколько человек в длинных солдатских шинелях без хлястиков. Одна из фигур показалась мне знакомой. Да это же Сарвари! Точно! Асадулла Сарвари собственной персоной! А кто же с ним еще? Ага! Вон маленький Гулябзой! Шепчется с каким-то мужичком среднего роста с очень темным лицом и толстым горбатым носом, который делал его похожим на тапира.
Я тогда еще не знал, что человек, похожий на тапира, — Бабрак Кармаль, — будущий президент Афганистана! Именно в тот день его и костяк будущего правительства Афганистана привезли в Баграм на одном из наших транспортных самолетов. Их сопровождали бойцы тогда еще мало кому известной группы «А», которую впоследствии назовут «Альфой».
Тут Сарвари всмотрелся и узнал меня.
— О! — воскликнул он. — А ты уже здесь! А ребята ваши здесь тоже?