И сколько бы лет ни прошло, но у каждого спецназовца штурм дворца Амина останется в памяти навсегда. Это был кульминационный момент всей их жизни. Они с честью выполнили задание своего правительства.
2 августа 1995 года, через 18 лет, посол РФ в Швеции Олег Гриневский опубликовал в «Литературной газете» отрывок из своих мемуаров «Как мы «брали» Афганистан», где дал свою версию событий во дворце Тадж-Бек. Он пишет:
♦ Роковое решение было принято Политбюро 12 декабря 1979 года в строгой тайне — никаких протоколоб не велось...
Пятнадцать дней спустя спецотряд КГБ численностью примерно в тысячу человек штурмом взял дворец президента Амина, а советские войска вошли в Афганистан. Накануне штурма личный врач Амина, майор медслужбы Советской Армии, дал своему пациенту лошадиную дозу снотворного. Но тот почуял неладное — к тому времени он уже не доверял своему советскому окружению. Воду, к примеру, пил только из разных сосудов небольшими порциями: боялся, что отравят. Ночью спал в разных местах, порой даже в танке. Поэтому снотворное как следует не подействовало. Но все же Амин чувствовал какую-то слабость и недомогание...
Амина уложили в кровать, сделали промывание и поставили капельницу. Он задремал, но автомат положил с собой рядом. В это время раздались первые выстрелы — это десантники начали штурм дворца и рвались наверх. С вертолета на крышу была выброшена вторая группа, которая пробивалась вниз. Охраняли Амина советские солдаты-узбеки, одетые в афганскую форму, которые не знали, кто штурмует дворец, и потому стойко защищали афганского президента.
Стрельба приближалась. Но Амин лежал спокойно и спал. Врач-майор спрятался в шкафу здесь же, в комнате, а посольский врач с медсестрой выбежали в коридор и укрылись в какой-то нише. Мимо них с топотом пробежали солдаты в камуфляже и ворвались в кабинет Амина. С ходу дали очередь из автоматов крест-накрест по шкафам, и оттуда вывалилось прошитое пулями, окровавленное тело военврача.
Неожиданно Амин, который до того, казалось, спокойно спал, схватил автомат и стал стрелять. Хотя приказ был брать живым, десантники дали очередь по постели, и президент затих навсегда.
Эту грустную историю поведал нам в МИДе Василий Степанович Сафрончук — советник афганского президента по внешнеполитическим вопросам, тоже находившийся в день штурма во дворце. О геройском штурме пелось в балладе «Как брали Амина», сложенной тогда десантниками. Сохранилась ли она? Насколько точны детали штурма, описанные Сафрончуком? »
Василия Степановича Сафрончука я хорошо знаю. Он встречал меня в 1975 году в Нью-Йорке, когда я прилетел туда на работу. Встретились мы с ним и в посольстве в Кабуле. Он увидел меня в вестибюле первого этажа и удивленно поднял глаза. Потом столкнулись еще раз 28 декабря у лестницы на второй этаж посольства. Я был в афганской форме. Он не удивился. В день штурма во дворце Сафрончука не было и вертолета над крышей тоже.
В апреле 1980 года «закрытым» Указом Президиума Верховного Совета СССР большая группа сотрудников КГБ (около 400 чел.) была награждена орденами и медалями. Полковнику Г.И. Бояринову за мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи братскому афганскому народу, было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).
Героями стали полковник В.В. Колесник и подполковник Э.Г. Козлов. Подполковника О.Л. Швеца наградили орденом Красного Знамени. Получили правительственные награды также около 300 офицеров и солдат «мусульманского» батальона, из них 7 человек наградили орденами Ленина (в том числе Халбаева, Сатарова и Шарипова) и еще 30 — орденами Красного Знамени. Они все, выполняя приказ, рисковали жизнью (некоторые погибли или были ранены). Другое дело — ради чего? Ведь солдаты всегда являются пешками в чьей-то большой игре и сами войн никогда не начинают, но часто расплачиваются своими жизнями именно они.
♦За штурм дворца Амина» полковника В.П. Кузнеченкова, как воина-интернационалиста, удостоили ордена Красного Знамени (посмертно). О том, что он с полковником А.В. Алексеевым, выполняя свой врачебный долг, «воскресил» Хафизуллу Амина, известно весьма немногим. Алексеев получил почетную грамоту при отъезде из Кабула в апреле 1980 года.
По возвращении из Кабула в Москву 31 декабря 1979 года нас принял Ю.В. Андропов.
— Трудно было? — спросил он.
— Да, вспоминать не хочется...
— Понимаю. Пробовали разрубить узел иначе, а пришлось вот так...