Может быть у досточтимого царя, совершающего великое жертвоприношение, кто-нибудь скажет: “Вот царь Махавиджита совершает великое жертвоприношение — не будучи верующим, подающим, щедрым деятелем, держащим двери открытыми, источником насыщения отшельников брахманов, бедных путников, бродяг, просителей, совершающим заслуги, досточтимый царь все же совершает подобным образом великое жертвоприношение”. Говорящий так у досточтимого царя не прав, ибо досточтимый царь — верующий, подающий, щедрый деятель, держащий двери открытыми, источник насыщения отшельников, брахманов, бедных путников, бродяг, просителей, совершающий заслуги, и пусть, поэтому досточтимый царь знает: “Пусть досточтимый совершает жертвоприношение, пусть досточтимый радуется, пусть досточтимый будет милостив внутренними помыслами”. Может быть у досточтимого царя, совершающего великое жертвоприношение, кто-нибудь скажет: “Вот царь Махавиджита совершает великое жертвоприношение — не будучи весьма ученым во всех областях знания, досточтимый царь все же совершает подобным образом великое жертвоприношение”. Говорящий так у досточтимого царя не прав, ибо досточтимый царь весьма учен во всех областях знания и пусть, поэтому досточтимый царь знает: “Пусть досточтимый совершает жертвоприношение, пусть досточтимый радуется, пусть досточтимый будет милостив внутренними помыслами”.
Может быть у досточтимого царя, совершающего великое жертвоприношение, кто-нибудь скажет: “Вот царь Махавиджита совершает великое жертвоприношение — не будучи знающим смысл каждого слова и объясняющим: “Вот смысл этого слова, вот смысл того слова”, — досточтимый царь все же совершает подобным образом великое жертвоприношение”. Говорящий так у досточтимого царя не прав, ибо досточтимый царь знает смысл каждого слова и объясняет: Вот смысл этого слова, вот смысл того слова, — и пусть поэтому досточтимый царь знает: “Пусть досточтимый совершает жертвоприношение, пусть досточтимый радуется, пусть досточтимый будет милостив внутренними помыслами”. Может быть у досточтимого царя, совершающего великое жертвоприношение, кто-нибудь скажет: “Вот царь Махавиджита совершает великое жертвоприношение — не будучи мудрым, ясным в суждениях, разумным, сведущим, способным мыслить о прошедшем, будущем и настоящем, досточтимый царь все же совершает подобным образом великое жертвоприношение”. Говорящий так у досточтимого царя не прав, ибо досточтимый царь мудр, ясен в суждениях, разумен, сведущ, способен мыслить о прошедшем, будущем и настоящем, и пусть, поэтому досточтимый царь знает: “Пусть досточтимый совершает жертвоприношение, пусть досточтимый радуется, пусть досточтимый будет милостив внутренними помыслами”.
Может быть у досточтимого царя, совершающего великое жертвоприношение, кто-нибудь скажет: “Вот царь Махавиджита совершает великое жертвоприношение — его царский жрец-брахман не является благородным с обеих сторон — и по матери, и по отцу, — из чистого лона вплоть до седьмого поколения предков, незапятнанным, безупречного происхождения, и досточтимый царь все же совершает подобным образом великое жертвоприношение”. Говорящий так у досточтимого царя не прав, ибо царский жрец-брахман досточтимого царя благороден с обеих сторон — и по матери, и по отцу, — из чистого лона вплоть до седьмого поколения предков, незапятнан, безупречного происхождения, и пусть, поэтому досточтимый царь знает: “Пусть досточтимый совершает жертвоприношение, пусть досточтимый радуется, пусть досточтимый будет милостив внутренними помыслами”.
Может быть у досточтимого царя, совершающего великое жертвоприношение, кто-нибудь скажет: “Вот царь Махавиджита совершает великое жертвоприношение — его царский жрец-брахман не является начитанным, сведущим в священных текстах, достигшим совершенства в трех ведах вместе с объяснением слов, наставлением в ритуале, наукой разделения слогов, с итихасой — в пятых, умеющим разбирать слово за словом, знающим грамматику, постигшим рассуждения о природе и знаки на теле великого человека, и досточтимый царь все же совершает подобным образом великое жертвоприношение”. Говорящий так у досточтимого царя не прав, ибо царский жрец-брахман досточтимого царя начитан, сведущ в священных текстах, достиг совершенства в трех ведах вместе с объяснением слов, наставлением в ритуале, наукой разделения слогов, с итихасой — в пятых, умеет разбирать слово за словом, знает грамматику, постиг рассуждения о природе и знаки на теле великого человека, и пусть, поэтому досточтимый царь знает: “Пусть досточтимый совершает жертвоприношение, пусть досточтимый радуется, пусть досточтимый будет милостив внутренними помыслами”.