Я учился теории музыки и гармонии у человека, который был убеждён, что музыка должна отражать звуки любой данной эпохи, и что теория времён Баха и Моцарта не очень уместна в нашу музыкальную эпоху. Если говорить об отражении современной эпохи и её звуков - как Вы считаете, насколько далеко можно заходить в сэмплировании, скажем, отбойных молотков или рожающих женщин? Вы создали огромный каталог сэмплов. Вы используете эти элементы?
У меня есть очень хорошая запись отбойного молотка, вошедшая в альбом, который я закончил прошлой ночью - Phaze III. [Ред.: На самом деле Phaze III был закончен только осенью 1993-го.] Там есть отбойные молотки. Там была прекрасная цифровая запись, сделанная во время строительства нашей новой кухни. Я думаю, что мой интерес к этому берёт начало от варезовской идеи организованного звука. Но у меня есть такой музыкальный вопрос: что представляет собой организация? Иначе говоря, если у вас есть прекрасная запись отбойного молотка и вы решаете вставить её в прекрасную запись рожающей женщины, то организовали ли вы звук? Где кончается коллекционирование материала и начинается композиция?
Интересно слушать, что могут сделать с 12-тонной музыкой Штокхаузен или Булез - когда из потенциально очень жёсткого и догматичного подхода к творчеству рождается красота. Вот тут и вступает художественный элемент.
Ну, элемент красоты - это тоже довольно субъективное дело. Вы можете слушать эти произведения и восхищаться организацией, но вы слышите только результат игры инструментов. И если вам нравятся инструменты и исполнение на них, тогда то, что вы слушаете - это активированные молекулы воздуха, откликающиеся на записанный на бумаге набор инструкций, который исполняется музыкантами, которые щекочут молекулы воздуха, которые щекочут микрофон, а потом вы это слушаете и формируете своё мнение. Ту же самую пьесу, сыгранную любым другим набором инструментов, или отбойным молотком, или рожающей женщиной, будет уже, наверное, не так забавно слушать - даже если пьеса будет иметь то же самое серийное происхождение.
Вы учились по книгам по контрапункту и...
Нет, я никогда не изучал контрапункт. Так и не смог его понять. Я ненавидел любую вещь с правилами, за исключением 12-тонной музыки - потому что она была столь бесхитростна. Это было так же бесхитростно, как идея взять ручку, бумагу, чернила Higgins и нарисовать какую-нибудь музыку. Но что касается правил контрапункта и того, что включает в себя хороший контрапункт.. .я просто не смог заставить себя это усвоить, да и учебник гармонии я едва смог дочитать до конца, потому что все приведённые там формулы звучат так банально. Как только увидишь какое-нибудь упражнение, сразу слышишь, как положено разрешиться этим аккордам. Я слышал только одно - что моему воображению навязывается нормальность, и не переставал спрашивать себя - зачем мне засорять свой разум этим дерьмом, потому что если я когда-нибудь смогу хорошо всё это делать, мне нечего будет делать в бизнесе.
Когда Чарлз Айвс изучал в Гарварде гармонию, он тоже сходил с ума - прямо по Вашим словам, и писал домой отцу: «Этот парень хочет, чтобы я лучше разрешал свои аккорды». Отец отвечал: «Скажи своему профессору, что некоторые аккорды просто не хотят разрешаться.»
Ну, если у вас такие отношения с профессором, тогда вы можете ему так сказать. У меня-то вообще профессоров не было. Свою подготовку в гармонии я получил потому, что в школе я был недисциплинированным старшеклассником, и мне дали разрешение прослушать курс гармонии в соседнем джуниор-колледже. Было решено, что я потому такой хулиган, что моя голова ничем не занята. Так что мне позволили прослушать этот курс в джуниор-колледже. Учителя звали мистер Расселл - он был джазовым трубачом, и мне казалось, что ему самому гармония не очень-то нравится, но ему приходилось этим заниматься. Я, наверное, мог бы сказать ему: «Эй, некоторые аккорды не разрешаются», и он, наверное, ответил бы: «Да, но если ты их не разрешишь, получишь удовлетворительно.»
По какой книге он вас учил? По «Гармонии» Уолтера Пистона?
Да, по Пистону.
От неё трудно не заснуть.
Вы помните? Я тоже ненавижу читать. Для меня очень трудно усваивать какую бы то ни было информацию таким образом. Мне хорошо даются новостные журналы. Но при всём том цифровом оборудовании, что у меня есть, я едва ли одолел хоть одно руководство. Мне обычно кто-нибудь показывал, как нужно работать - так я и учился. А после того, как усваивал основы, я придумывал способы заставить систему делать вещи, которых в книжке вообще не было.