Я решила, что буду ждать. Заказала огромную чашку капучино, почувствовала голод, но в меню был только картофельный салат, и я взяла две порции. Расставив еду и кофе, я достала купленные книжки и приступила к чтению.
Сборник старонемецких легенд меня покорил. Я окунулась в мрачное средневековье и с упоением читала о рыцарях, заколдованных принцессах, русалках лесного озера, о Лорелее и скале Дракона.
Легенду о горбатом человечке я тоже прочла. «Мой» на него оказался ничуть не похож. Старик в черном сказал, что привязан к лавке, а человечек из легенды бродил, где хотел.
Прочитав несколько легенд, я перешла к сказкам Андерсена. Оказалось, кроме «Соловья», я знаю почти все. «Соловей» особых эмоций у меня не вызвал, кроме описания самой птички. Как оно отличалось от «моего» соловья! Сказочник разукрасил птичку золотом и драгоценными камнями, усадил ее на шест. Мой соловей намного скромнее, зато играет волшебную мелодию Моцарта.
Я дочитала сказку до конца и взялась за следующую историю – «Девочка со спичками». Как меня захватила сказка! Я негодовала на черствых людей, не приютивших несчастную замерзшую сиротку. Слезы выступили у меня на глазах, когда я прочитала слова покойной бабушки: «Падает звездочка – чья-нибудь душа идет к богу». Я всхлипнула, потянулась за салфеткой, но вдруг в висках знакомо кольнуло.
Замерев, я взглянула в окно. Реальность завихрилась, скрутилась спиралью, лопнула,и я увидела горящие свечи в лавке напротив. Тяжелая дверь приоткрылась, в узком проеме мелькнули белые букли и черная пелерина.
Бросив все вещи и не одевшись, я побежала на улицу. От морозного воздуха заслезились глаза, я поскользнулась, взмахнула руками и врезалась в человека, выбегающего из лавки. Мы повались на заснеженную мостовую. Я пыталась подняться, но человек, крепко вцепившись в меня, не пускал.
– Отпусти! – барахтаясь, завопила я по-русски. - Дурак! Чего тебе надo?
Однако человек, глядевший на меня выпученными глазами, бормотал что-то непонятное и рук не разжимал. Я собрала все силы, пнула его ногой в колено, вырвалась из объятий и влетела в лавку.
– Отдайте мою флейту! – закричала я. – Немедле…
И осеклась. Передо мной стояла миниатюрная китаянка и высоким голосом что-то говорила, а парень в наушниқах смотрел на кого-то позади меня.
Я обернулась. Вслед за мной в магазин ввалился человек, которого я уронила на дорогу.
Теперь и я вытаращила глаза. Молодой человек выглядел живописно: высокий завитый белый парик с хвостиком, перевязанным черной ленточкой, красный кафтан с золотой вышивкой и просторными манжетами, алый шелковый камзол, кружевное жабо на шее, бордовые кюлоты до колен, грязные белые чулки и черные туфли с пряжками.
– Где проклятый старик? – заорал парень. - Отдайте моего соловья или я обращусь в полицию!
Я пригляделась к чудаку и увидела у него в руках белую шапочку и варежки с оленями.
– Мои вещи! – взвизгнула я. – Ты вор! Ты украл мои вещи и флейту! Α меня чем-то напоил!
– Глупая служанка! – надменно сказал парень. – Барон Томас фон Краузе благородный дворянин и никогда ничего не крал. За клевету на дворянина тебя посадят за решетку!
Китаянке надоел бесплатный цирк, она потянулась к телефону, а юноша снял наушники и здраво посоветовал:
– Тетка в полицию звонит,топайте на улицу и там разбирайтесь.
Томас фон-как-его-там обиженно вскинул брови, но я не дала ему говорить, схватила за воротник и выставила за дверь.
Обернувшись, печально посмотрела на перегоревшую вывеску сувенирного магазина – старинная лавка опять исчезла вместе с моей флейтой.
– Все из-за тебя! – плачущим голосом сказала я. - Если бы ты на дорогу не свалился, я бы заскочила в лавку.
– Что ты несешь, безродная девка! – возмутился барон. - Ты сама на мėня упала и даже не извинилась. Тебя высекут розгой!
Я выхватила у него шапку и варежки и грубо ответила:
– Ну,извини! Доволен? А теперь проваливай, чтобы я тебя больше не видела!
Развернулась и пошла в кофейню, забирать оставленные вещи.
Томас схватил меня за плечо и воскликнул:
– Отдай моего соловья, девушка, и я постараюсь смягчить твое наказание.
– Чего это он «твой соловей»? - удивилась я. – Игрушку мне скрюченный дед вручил, а перед этим отобрал мою флейту.
– Незнатная девка выучилась музыке? А, ты актерка! – презрительно процедил Томас. - Низкое сословие! Я добьюсь того, что тебя ни в один театр не возьмут, с цыганами будешь ходить. А вернешь соловья, все забуду.