Во время Чингиз-хана из всех эмиров-тысячников правого крыла войска, которые были в свите [Чингиза], был Бала-нойон[359].
В то время, когда султан Джелал-ад-дин, перешедши реку Синд, убежал, [Чингиз-хан] послал его с войском в Хиндустан, в погоню за [султаном]. Так как [Бала-нойон] не нашел [султана], то, разграбив часть Хиндустана, возвратился и прибыл [опять] на службу к Чингиз-хану. Во время Кубилай-хана один из детей [Бала-нойона], по имени Макуй, занял его место. Посол Ахин, который прибыл от великого каана, был его родственник. В этом государстве [т.е. в Иране] Учан, эмир-тысячник, который пребывал на границе Кермана, и Нурин[360]-конюший[361], состоящий в свите, — оба его родственники. У него был старший брат по имени Харкай-Касар[362]-нойон — также эмир-тысячник правого крыла.
Из числа эмиров-тысячников левого крыла войска Чингиз-хана был один по имени Есур[363] из племени джалаир; из его детей Курут[364] отправился к [великому] каану с посольской миссией. Точно так же из левого крыла одною тысячей ведали два брата [тоже] из [племени] джалаир. Одного из них звали Укай-Калджа, а другого — Караджу. Как было упомянуто, они были старые слуги Чингиз-хана и у его отцов служили больше, чем другие эмиры. Так как они исстари имели несомненные права, то Чингиз-хан пожелал поставить их в среде старших эмиров. Они не согласились и сказали: «Твой родитель, |А 14а, S 30| Есугэй-бахадур, дал нам совет смотреть за баранами». По этой причине они ведали одной тысячью [воинов] и смотрели за личными [ханскими баранами]. Сапа, отец Сартак-нойона, который во время детства Аргун-хана был эмиром орды в Хорасане и Мазандеране, и его сын Качар — [оба] были из их рода. Говорят, что в то время, как племя меркит, воспользовавшись удобным случаем, разграбило дом Чингиз-хана, меркиты отослали его жену, которая была беременна Джочием, к [Он]-хану[365] по той причине, что тогда между меркитами и Он-ханом установился мир; так как у него [Он-хана] была давняя дружба с отцом Чингиз-хана, а его [самого] он называл своим сыном, то Он-хан держал у себя эту госпожу как невестку, и смотрел на нее взором целомудрия и сострадания. Когда эмиры сказали: «Надлежит ее [тебе] взять [в жены]», он отвечал: «Она — моя невестка; не следует смотреть на нее оком предательства». Когда Чингиз-хан получил известие [об этом], он послал [упомянутого] Сапа, бывшего дедом Сартака[366], с требованием [выдачи] той госпожи. Он-хан оказал ему почет и уважение и передал ему [ту госпожу]. Они [Сапа и жена Чингиза] направились к Чингиз-хану; в пути появился на свет Джочи; так как дорога была опасна, то они не имели возможности остановиться и устроить колыбель; [Сапа] из некоторого количества муки сделал мягкое тесто, завернул в него младенца и то [тесто с младенцем] положил в свой подол и понес бережно, чтобы члены его не пострадали. И ребенка назвали Джочи по той причине, что он неожиданно появился на свет.
Брат Мукали-гойона, по имени Тайсун[367], ведал одной тысячью [воинов] левого крыла.
Из числа родственников Илгай-нойона эмир Дуладай был стольником; Угедей-каан отдал его вместе с тысячей [воинов] своему сыну Катану. Улдур-курчи, который был блюстителем порядка [шихнэ] в четырех больших ордах Чингиз-хана и ведал одной сотней из его личной тысячи [воинов], также был из племени джалаир. Когда Чингиз-хан давал войско [своим] детям, он передал Чагатаю эмира из джалаиров по имени Мукэ; его сын Есур[368] был эмиром войска Борака; его звали Екэ-Есур[369].
Кончено!
Племя сунит, и народ, который называют кабтарун[370], является отделившимся от сунитов
Из народа кабтарун в этом государстве [т.е. в Иране] мало людей. Однако из слуг монголов, которых приводили из улусов каана, Кайду и Токта[371], имеется несколько из этого народа. Из племени сунит было много эмиров. Во времена Чингиз-хана его оруженосцем [курчи] был Джурмагун. После кончины Чингиз-хана, когда Екэ, Джэбэ и Субэдай, которые [в свое время] прибыли в Иран, возвратились обратно дорогою на Тимур-Кахалга[372] и, явившись к Угедей-каану, засвидетельствовали ему свое почтение[373], — он, назначив Джурмагуна ляшкар-тама[374] четырех десятитысячных отрядов войска, отправил в эту сторону. Ляшкар-тама бывает тот, которого назначают [командовать] войском, уволив из тысячи и сотни, и посылают в какую-либо область, чтобы [он и вверенное ему войско] там постоянно находились. Несколько великих эмиров из тысячников и темников прибыли вместе с ним. Несмотря на то, что эти эмиры были из другого рода, упоминание о них будет приведено в этой племенной ветви. Однако, поскольку обстоятельства жизни эмира [Джурмагуна] представляют собою отдельный рассказ, я подробно изложу его здесь же, когда придет очередь упомянуть его.
361
В тексте
365
Т.е. разумеется известный глава христиан-кераитов, Ван-хан, бывший в годы молодости Чингиз-хана «первым лицом в восточной Монголии» (В. Бартольд. Туркестан в эпоху монгольского нашествия, II, стр. 410) и союзником Чингиза; Ван-хан у Марко Поло — Aung-khan, Unc Can, священник Иоанн или поп Иван. Китайский титул вана, т.е. царя, этот хан получил от правительства джурдженей (вышеназванное государство Джурджэ) за помощь, которую он оказал этому правительству против татар. (См. Путешествие М. Поло. Перев. И.П. Минаева, под ред. В.В. Бартольда, стр. 82-86; The Trav. of Marco Polo, ed. By Frampton and Penzer, pp. XIII, 51, 52, 58, 87, 187, 188).
371
В ркп. В —
372
В ркп. В —
373
В тексте —
374
Как видно из приведенного текста Рашид-ад-дина, термин