Сборник летописей. Том I

В эпоху Чингиз-хана из этого племени урянкат из старших эмиров был Джэлмэ[777]-Ухэ[778]. Значение «ухэ» — дерзкий [человек], разбойник и богатырь. Так как он обладал этими качествами, то был прозван этим именем. В ту эпоху он принадлежал к числу эмиров кезика[779] и выше его никого не было, кроме двух-трех эмиров. Он скончался в эпоху Чингиз-хана. У него было два сына: один по имени |А 31б| Есу-Бука-тайши[780], он ведал местом отца и принадлежал к числу эмиров левого крыла; другой Есун-Бука-тарки, этот ведал тысячью [хазарэ] и принадлежал к эмирам правого крыла. Он был начальником [мукаддам] телохранителей [курчиан][781] Чингиз-хана. Дед Буки и род Уклай-курчи принадлежали к числу его приближенных [мулазим] и, благодаря его попечениям, стали пользоваться уважением и известностью.

Есу-Бука, которого называли тайши, — а тайши на хитайском языке будет — ученый наставник [бахши] и великий учитель, — во время Угедей-каана совсем одряхлел, передвигался на повозке и имел слабый голос. По этой причине Угедей-каан называл его Есу-Бука-тайши, и [это] стало прозвищем. Караунэ-Джубан, который в настоящее время эмир тысячи, — один из его племянников по брату. Субэдай-бахадур также принадлежал к этому племени. [Один] из его сыновей — Тимур-Бука-[баурчи]; сыновья Тимур-Буки были: Байтмыш[782], Кунджек[783] и Кутлуг-ходжа. Родичи их: Баинджар[784], Байдар[785], Кука-Илка и сын последнего — Харкасун, эмир тумана. У Харкасуна не было сына. У него был племянник по брату, по имени Аши-Бука[786], а из рода Джэлмэ-Ухэ есть Сарбан эмир тысячи и Нарин[787]-Ахмад, бывший прежде эмиром тысячи, его сыновья: Хасан[788]-Нурин, Акинджи[789] и его племянник по брату, Урун-Тимур, сын Ходжи-нойона, — также из его родичей. Оркута из тумана Хандукура и его сын, Чин-Тимур, также принадлежат к их роду. В эпоху Чингиз-хана из племени лесных урянкатов был некий эмир тысячи; [один] из эмиров левого крыла, имя его — Удачи.

После Чингиз-хана его дети со своей тысячью охраняют запретное, заповедное их место [гурук] с великими останками[790] Чингиз-хана в местности, которую называют Буркан-Калдун[791], в войско не вступают, и до настоящего времени они утверждены и прочно закреплены за [охраною] этих самых останков. Из детей Чингиз-хана великие кости Тулуй-хана, Менгу-хана и детей Кубилай-каана и его рода также положили в упомянутой местности. Утверждают, что однажды Чингиз-хан пришел в эту местность; в той равнине росло очень зеленое дерево. |S 63| Ему весьма понравилась свежесть и зелень этого дерева. [Чингиз] провел с часок под ним, и у него появилась некая внутренняя отрада. В этом состоянии он сказал эмирам и приближенным: «место нашего последнего жилища должно быть здесь!». После того как он скончался, то поскольку они слышали [когда-то] от него эти слова, то в той местности, под тем деревом, и устроили его великое заповедное место. Говорят, что в том же году эта равнина из-за большого количества выросших деревьев превратилась в огромный лес, так что совершенно невозможно опознать то первое дерево, и ни одно живое существо не знает, которое же [оно]. Великие же кости прочих детей [Чингиз-хана] — в другом месте.

Этот род Удачи вследствие того, что они суть простые рабы[792], издревле не дает девушек [за других] и не берет [за себя у чужих]. Эмир Субэдай-бахадур, который прибыл в Иран вместе с Джэбэ-нойоном, был также из [племени] урянкат. У него был сын, эмир тысячи правого крыла, по имени Кукуджу. После Субэдая он занял место отца[793]. Он имел другого сына, по имени Урянкатай. В эпоху Менгу-каана он был главнокомандующим [лашкаркаш-и бузург]. В то время, когда тот послал своего брата Кубилай-каана с десятью туманами[794] войска в страну Караджан[795], предводителем того войска был Урянкатай. Менгу-каан приказал, чтобы Кубилай-каан и войско — все были бы подчинены приказу Урянкатая. Та страна была настолько удалена от резиденции каана, что [до нее] было около одного года пути, тамошний [же] климат [был] чрезвычайно гнилой и дурной, так что все войско разболелось. Кроме того, эта страна была чрезвычайно населена, войска их были многочисленны, и приходилось каждый день сражаться на каждой остановке. По этим двум причинам из тех десяти туманов войска назад пришло не более двух туманов.

777

В ркп. В — х?лмэ; I — дж?млэ.

778

В ркп. В — ух?д; С, L — ух?мэ; по чтению Березина — «Джалма-Оха» в его русском переводе «Сборника летописей» (ч. I, стр. 143), хотя рядом приведено начертание арабской азбукой как ***.

779

О значении термина кезик или кешик см. выше, прим. 470 на стр. 111.

780

В ркп. S — ??су-бука-?а?йши; В — ??су?ука-баши; I — ису-бука-тайши; С — ??су-бу?а-та?ши; L — ??с?у-бука-та?ши; Р — ??су-?ука-та?ши; у Березина — бису-бука-тайши.

781

Термин курчи происходит, очевидно, от монгольского xorci — стрелок (см.: Б.Я. Владимирцов. Общественный строй монголов, стр. 90). Монах Иакинф хорци переводил тоже понятием «сайдашник», т.е. конный воин, вооруженный луком и стрелами (см. его: «История первых четырех ханов из дома Чингисова». СПб., 1829, стр. 383). Чингиз, как только был провозглашен ханом, немедленно организовал из своих дружинников группу стрелков — хорчи, которая, несомненно, была зародышем его личного конвоя, на положении его телохранителей. Но, с другой стороны, в тюркских языках слово кур означает «оружие», а от этого слово курчи будет означать оруженосца, а равно человека, заботящегося, радеющего о дворе своего государя. (Гийас ал-Лугат. Мухаммед-Гийас-ад-дина. Каунпор, 1899, стр. 398. Л. Будагов. Сравнительный словарь турецко-татарских наречий, II, стр. 73). Проф. Березин производил это слово от курук — заповедное, запретное — в значении телохранителя, «приставленного к заповедному» (Сборник летописей, т. I, ч. 1, русск. перев., стр. 229, прим. 34). В Бухарском ханстве XVII в. мы видим слово курчи в значении охранника, телохранителя (например в «Тарих-и Муким-хани» Мухаммед-Юсуфа-мунши, в рассказе о ночном приключении Имам-Кули-хана, по принадлежащей мне ркп. 1323/1905 г., лл. 37-40). В позднейшей Бухаре термином курчи обозначались те военные из иррегулярных войск (сипо), которые занимались окарауливанием пороха, патронов и проч. принадлежностей огневой стрельбы; они подчинялись «главному курчи» — «курчи-баши». По значению этих окарауливателей или охранителей можно приравнять к тем тимуровым солдатам — курчи, которые должны были охранять засеянные поля.

На Западе, в Иране, термин курчи претерпел значительную эволюцию: в Иране Сефевидов им обозначали корпус, составленный из представителей древних, знатных фамилий; командир этого корпуса назывался курчи-баши; в Турции кориджи (повидимому, другого происхождения, чем курчи) обозначал: солдата гарнизонной службы (soldat de garnison) и лесного сторожа (garde forestier). (Bianchi et Kieffer. Dict. Turc-Français, II, Paris, 1850, p. 519).

782

В ркп. S — ?а??м?с; P, В — ?а??м?ш; I — ба??м?ш; С, L — ба?тм?ш; у Березина — батмиш.

783

В ркп. А и у Березина — к?ндж?к; (по чтению Березина — «Кенджек»); В — к?ндж?к; С, I — кундж?к; L — кунх?к.

784

В ркп. S — ?а?лхар; В — ?асха; I — ?абихар; С, L — баинджар; у Березина — басхар.

785

В ркп. S — ??лдар; В — ба?ндар; С, L — пайдар; Р — ?абдар; у Березина — баиндар.

786

В ркп. S, I — иши-бука; В — ?с??ука; у Березина — иши-бука.

787

В ркп. В — иар?н; С, L — тарин.

788

В ркп. С, L, I — Хусейн.

789

В ркп. А — ?к?хи; В — ???хи; Р — ?ф?хи; С, L, I и у Березина — ?к?нджи (что Березин читал как «Акинджи»).

790

В тексте буквально — «с костями» (йасун).

791

Об этом запретном месте Бурхан-Халдуне см. прим. 215 на стр. 74.

792

В тексте уталу бугул = монг. ötöle bogol, простые рабы. (См.: Б.Я. Владимирцов. Общественный строй монголов, стр. 68, 69).

793

Все здесь изложенное об эмире Субэдай-бахадуре и его сыне Кукджу (у Березина — Кунджу) добавлено из рукописей С, L, I; в ркп. А — это место следует некстати после рассказа об Урянкатае.

794

Монгольское тÿмэн (тюркское туман) означает 10 000; соответствует старорусскому «тьма» (тма), и этим словом в б. Посольском Приказе переводили слово тÿмэн в восточных грамотах (ярлыках).

795

Из китайской истории династии Юань видно, что монгольский полководец У-лян-хэ-тай (т.е. Урянкатай) был послан завоевать область Юньнань в юго-западной части Китая, которая и есть Караджанг Рашид-ад-дина. Марко Поло совершил путешествие в эту часть Китая, которую он называет Caraia (также Caraya, Caragiar, Carajan, Karaian). По его словам, здесь имеется семь владений, подчиняющихся великому каану; управляет здесь наместник последнего, один из его сыновей — Эсэн-Тимур (Ecentemur); население — язычники, которые разводят большое количество лошадей. (Е. Bretschneider, op. cit., I, pp. 121, 183, 184; The Trav. of M. Polo. Transl. by J. Trampton with Intr., Notes a. App. by N.M. Penzer, p. 81).