Джим вздохнул.
– Мы не можем позволить себе потерять даже малую часть из того, что нам поручено доставить в Кахрейн в целости и сохранности.
– А что будет после Кахрейна, капитан? – устало поинтересовался Гуннар.
– А тогда, мои дорогие, у нас будет время решить, что мы в первую очередь переправим на север самыми быстроходными и надежными судами.
Ответом ему были страдальческие стоны. Джим успокаивающе улыбнулся:
– У нас будет больше свободного времени для выбора.
– В любом случае все надо будет перевезти на север, туда, куда они решат, – спокойно заметил Андерс Седжби. Это был крупный флегматичный человек, удивительно при том ловкий и подвижный, с большими руками, широкими плечами и мускулистыми ногами, похожими на две каменные колонны. Он предпочитал ходить в рубахе нараспашку и босиком, но на планете не было моряка, который не согласился бы отправиться с ним в плавание (включая и Джима Тиллека).
– Там есть какой-нибудь пирс? Или нам придется перегружать весь груз с больших судов на лодки и таким образом доставлять на берег?
Джим озадаченно воззрился на Андерса:
– Не знаю. Надо будет выяснить.
– Ты хочешь сказать, – начал Бен с разгорающимся в глазах гневом, – что мы тут надрываемся, стараясь разобраться с перевозкой, а потом нам придется…
Джим поднял руку, жестом заставив Бена прервать гневные излияния.
– Там для нас все будет подготовлено.
– Но раньше ты этого не говорил, – ядовито заметил Бен.
– Не будь таким малодушным, Бен, – проговорил Джим, жестом благословения возложив ладонь на просоленные морем волосы Бирна. – К тому времени, как мы туда доберемся, там уже построят пристань. Добрый адмирал Бенден клятвенно заверил меня в этом.
Бен фыркнул; он явно не раскаивался в сказанном.
– А теперь, – продолжил Джим, – давайте разбираться, что мы будем перевозить завтра.
Все началось с Гарбена. Предупреждение пришло за два часа – вместе с распоряжением о немедленной эвакуации. Позднее никто не мог толком вспомнить этот отрезок времени. На пристанях кипела лихорадочная деятельность, однако к тому моменту, когда прозвучал сигнал тревоги, ни «Южный Крест», ни «Персей» не были полностью загружены. Их поспешили вывести из опасной зоны. Если после извержения от пристани хоть что-то останется, корабли вернутся и закончат погрузку.
Всем запомнилось извержение Гарбена – величественное, великолепное зрелище, которое людям довелось наблюдать с безопасного расстояния, вне досягаемости вулканических бомб. Это зрелище пробуждало священный ужас; все, что люди создавали несколько лет, в считанные минуты было засыпано! пеплом, забросано сгустками огня, залито лавой и скрыто густыми серыми облаками пепла и пара.
– Там никого не осталось? – крикнула Тео, выныривая у борта «Южного Креста».
– Так нам сказали, – ответил Джим. – Не хочешь перебраться на палубу?
Тео приподняла брови и многозначительно посмотрела на переполненную палубу.
– О господи, конечно, нет, Джим! Со Стрелой я в большей безопасности.
Дельфин тут же оказался рядом с Тео и легонько толкнул плавником ее руку.
– Видишь, что я имею в виду?..
Голос Тео звучал все тише; маленький дельфин решил унести ее подальше от корабля и от Залива Монако.
Наконец на берегу осталось лишь несколько догорающих или полузасыпанных обломками и пеплом, ящиков, и Джим приказал уводить «Южный Крест» из Залива Монако; корабль покидал гавань последним.
– А как же Колокол? – поинтересовался Бен. Джим прищурился, критически оглядывая Колокол:
– Оставь его. Дельфинам так нравится в него звонить!
– Даже когда его некому слышать? Джим тяжело вздохнул.
– По чести сказать, Бен, у меня сейчас просто нет сил им заниматься. – Он оглядел палубу, уставленную ящиками и тюками, покачал головой. – Черт побери, куда нам поставить такую здоровенную штуковину?.. В конце концов мы можем за ними вернуться. Эзра захочет проверить, что уцелеет после извержения… Да, так мы и сделаем: заберем его в следующий раз.
Она заметил, как опечалился Бен, когда пристань и Колокол скрылись из виду. Даже веселый эскорт, состоявший из двух команд дельфинов, не мог развеять его грусти. Райская река стала для Бена настоящим домом – и вот теперь он должен был бросить родной дом. Позади оставался не только Поселок, не только Колокол Дельфинов: они оставили очень и очень многое – но Колокол был своего рода символом…