Я шла куда глаза глядят и ругалась на сестру Шиго.
— Вот чокнутая девица, за что, спрашивается, мне такое наказание, Боже!
— А чтоб не расслаблялась! — опять Верховный в мою голову залез.
— А с тобой, Шиза, я не разговариваю.
— Почему ты меня так назвала? — удивился Верховный.
— А вот ты ответь мне на один вопрос, раз я удостоилась чести разговаривать с Верховным богом.
— Какой, дочь моя? — с большой важностью спросил Верховный.
— Почему когда человек разговаривает с Богом, это считается молитвой, а если Бог с человеком, первым признаком шизофрении?
— Чего?
— Да ничего, этот вопрос мучает не только меня, а, наверное, многих, даже в некоторых книжках об этом пишут.
— Что‑то я не понял.
— Не удивительно, моя шизофрения разыгралась не на шутку. Верховный, а, Верховный, — с грустью в голосе спросила я. — Как уживаться‑то будем в одной голове?
— Хм! Я буду приходить в твои мысли, когда буду нужен.
— Смотри сквозняк не наделай, а то последние извилины сдует!
— Ты о чем?
— Да о том. Что шастают всякие у меня в голове туда — сюда, сквозняк делают.
— Мира, вот скажи мне, в кого ты такой язвой уродилась?
— А то вы не знаете, сами к моему рождению руку приложили, а теперь спрашиваете.
— Я в тебя вкладывал самую лучшую часть от Демьена.
— Кажись, что‑то у вас пошло не так. Если вы хотели кроткую овечку, уж извините, задумка не удалась.
Верховный помолчал несколько минут, а потом выдал:
— А куда это, позволь спросить, ты намылилась?
— Я еще отчитаться должна?! Хочу напомнить, что я уже взрослая девочка.
— Стоять! — заорал Верховный так, что думала у меня, как в американских мультиках, чердак на два метра подпрыгнет.
— Э, уважаемый, я так от испуга кони двину!
— С твоей нервной системой, сомневаюсь, — сказал Верховный, убавляя голосовую громкость.
— А вы мою нервную систему не трогайте. И нервишки со всеми вами у меня давно уже не к черту. И вообще, где обещанный отдых? — наехала я на Верховного. — Где мой курорт, где еда? Я скоро на встречных кидаться буду или того хуже анорексию себе заработаю!
— Чего — чего заработаешь?
— Все‑таки темный у вас мир, ничего в медицине не смыслите. Анорексия — это болезнь, когда ничего не хочется кушать и человек доходит до того, что начинает весить как цыплёнок.
— Ясно! — ретировался Верховный. — И когда же ты хочешь отправиться на отдых?
— А прямо сейчас и хочу!
— А Демьен?
— К черту, все к черту и всех к черту! Пока здоровье не поправлю и слышать ничего не хочу обо всех вас и проблемах вашего мира!
— Ты уверена, Мира, в своем желании?
— На все сто!
— Хорошо! — у меня потемнело в глазах. Как‑то часто за последнее время я стала терять сознание. Не к добру все это, чувствуют мои вторые девяносто, что Верховный опять что‑то задумал.
Глава 13
Пришла в себя я от того, что меня кто‑то усердно толкал в плечо. Интересно, вот кто такой нетерпеливый, поспать спокойно не дает. Открываю сначала один глазик, он открывается и тут же закрывается. С большим усердием пытаюсь открыть его обратно, вроде получилось, яркий свет его ослепил.
— Черт, чтоб тебя! Солнце, долбаный фонарь!
Через несколько секунд мне кто‑то солнце загородил. Открыла второй глазик, и моему взору предстал рыцарь в доспехах. Мне только рыцарей для полного набора не хватает! А рыцарь ничего так, высокий, мускулистый, если, конечно, по доспехам судить. Немного смазливый, но ничего, зато глазки красивые небесно — голубого цвета, если судить по черным бровям и ресницам, то он брюнет, везет мне в последнее время на брюнетов.
— Ведьма, тебя казнят, именем его величества короля Артура.
— Кого на фиг?
— Заткнись, тварь!
— Ты, Ланселот недоделанный, я не ведьма, и вообще, я тут по ошибке. Знать бы еще, где это тут!
— Если ты не ведьма, то как узнала, как меня зовут?
— Чего? В каком смысле узнала, ничего я не знала.
— Но ты назвала меня по имени!
— Ешкин кот, зеленый веник! — ругнулась я. — Ну, Верховный, ну, удружил, мне еще сказочного Камелота для полного счастья не хватало. Я же отдыха просила на каком‑нибудь острове. За что — оооо? — завыла я.
— Не завывай, с тобой оглохнуть можно, ущербная!
— Это я‑то? Что ж такое, чего меня все так любят‑то, а? Я не ущербная, я уставшая от этой долбанной жизни, никто меня не понимает, а еще по разным мирам кидают, только к одному привыкла, на тебе сказочное королевство, где покушаются даже не на мою честь, а на мою голову. За что мне все это, а, рыцарь, может ты мне дашь вразумительный ответ? Что у меня карма такая, что ко мне все неприятности клеятся?