И Жуков, и Фесенко были исключены из числа ветеранов дивизии. Жукова объявили самозванцем, полицаем, старостой, спекулянтом. С него сняли персональную пенсию, назначили 33 рубля. (После проволочек вмешалась прокуратура, и пенсию все же восстановили). В этот период генерал армии П.Батов являлся председателем Советского комитета ветеранов войны. Именем Павла Ивановича Житник мог пользоваться безоглядно.
Несмотря на давление, ни один из однополчан не отказался от своих свидетельств в пользу Никифора Жукова. Зато объявился некий бывший политрук А.Вилор, который объявил, что никакого Жукова Никифора Андреевича под Севастополем не было, а был героический матрос Жуков Николай Александрович. То есть, воспользовавшись сходством инициалов, один Жуков присвоил заслуги другого.
Жуков — уже в обороне, нервной и унизительной. Он запрашивает все местные КГБ, милицию, прокуратуру всех когда-то оккупированных районов, по которым пробирался после плена. «В органах полиции при немецкой власти не был и не работал старостой»,— отвечают ему. «Спекуляцией не занимался…». Своими объяснительными письмами, протестами, резкими, жесткими требованиями помочь защитить свое имя Жуков раздражает партийные и советские органы области.
Развязало руки Житнику и то, что ушли из жизни те военачальники, которые знали ему цену. Однажды он в сопровождении двух крепких мужчин заявился к Жукову домой с угрозами.
Военком Коростени, по-прежнему очень хорошо относящийся к Жукову, сказал ему:
— Я вам помочь не могу. Уезжайте отсюда…
Жуков уехал с семьей в Херсонскую область, в Асканию-Нова. Борьбу за свое имя, однако, не прекратил.
Ах, какая благодать, какой рай здесь, в Аскании-Нова, на прикрымской земле, среди уличных роз и жасмина, акации и сирени, голубых елей и кипарисов. Воздух — животворящий, чудодейственный. Инвалиду войны Никифору Жукову благодатнее места на всей земле не найти, чтобы жить-поживать.
Если б не эта война после войны.
Уже на новом месте в районное управление КГБ от Житника пришло письмо: «Товарищ начальник управления! Неужели у нас: у общественности, партийных и советских органов, органов надзора, у вас недостает сил и возможности утихомирить двух бандитствующих граждан».
Второй «бандитствующий» — все тот же санинструктор Фесенко.
Одному обкому партии — Херсонскому ничего не стоит прояснить ситуацию у другого обкома партии — Житомирского. Партийные секретари областей в одном регионе — как близнецы-братья. Все, что накопилось против Жукова на прежнем месте, перетекло сюда.
И ему житья не давали, и он — не молчал. Что делать властям, надо ведь как-то реагировать — вот он просит, например, прибавку к местной персональной пенсии.
Реагируют.
— Я работал в Ботаническом саду охранником. Смотрю, идут ко мне. Шестеро. Начальник политотдела Херсонского облвоенкомата Шацкий, райвоенком, остальных не знаю. Один из незнакомых представляется: «Я — из генерального штаба. Вы Жуков?» — «Я». Смотрят, разглядывают меня, как экспонат: «Да-а, действительно, здоров!» Спрашивают: «Вы писали письмо в Генштаб?» — «Писал». Я сразу понял, зачем они приехали, и пригласил в дом посмотреть документы. Они говорят: «Нет, нам это не надо». Постояли и пошли осматривать Ботанический парк. Даже не попрощались… Они были немножко выпивши.
В результате этой «проверки» появляется документ — Херсонский облисполком отвечает Москве: «Установлено, что гр. Жуков Н.А… сдался в плен противнику и проживал на оккупированной территории. …В мае 1943 г. осужден за дезертирство и направлен в штрафной батальон.[11] …Уволен из рядов армии по диагнозу «истерическая глухонемота». В материалах проверки имеются данные о том, что глухонемота Жукова вскоре прошла, но он несколько лет ее продолжал инсценировать. …За период с 1944 г. по 1948 г. Жуков не работал, разъезжал по городам страны и занимался спекуляцией. …Гр. Жуков выехал из г.Геленджика в г.Коростень, где обманным путем добивается получения трехкомнатной квартиры.
Председатель (так написано вместо «представитель». — Авт.) Генерального штаба Министерства обороны СССР подполковник Ахлонов В.В. совместно с представителем облвоенкомата подполковником Шацким Н.А. знакомились с делом Жукова Н.А., беседовали с ним на дому и подтвердили, что никаких официальных документов, подтверждающих выдающиеся заслуги гр.Жукова в годы войны, нет ни в деле Жукова в облсобесе, ни у него дома. По заключению врача-психиатра, Жуков является психопатической личностью, склонной к сутяжничеству.
11
Даже тут — ложь. Жуков не был «осужден» военным трибуналом. В штрафной батальон он был направлен по решению комиссии Военного Совета Центрального фронта 11.05.1943 г.