Одна голова исчезла, но вторая продолжала старательно обгладывать кости с чавкающим и скрипящим звуком. Нет, не так, у этого существа, чем бы оно ни было, не было голов. Под маскировочным снегом оно наверняка представляло какое-то адское месиво, прячущееся за каркасом из тысяч прилегающих друг к другу подвижных зубов, могущих перестроиться так чтобы образовать новую пасть в любом месте. А съеденное мясо… В общем, черт знает, куда оно вообще девается. Об этом ему думать хотелось меньше всего.
Денис вспомнил, как в пятом классе Максим принес в школу новый телефон. «Нокиа» ─ кнопочный, но все же с камерой и играми. Он почти полгода клянчил у родителей заменить на что-то свой старый «Самсунг», телефон, главной гордостью которого была «Змейка». На новый мобильник Макс тут же установил «Танки», «Человека-Паука» и многое другое. Они с Денисом остались тогда после седьмого урока и около часа по очереди играли в «Mortal Combat» на лавочке в коридоре.
Сколько же разных развлечений им приходилось придумывать, лишь бы не идти домой. Играли в «Стоп земля», даже если никого кроме них двоих на площадке не было, ездили в компьютерный клуб за деньги, которые родители давали на еду в столовой и которые они сохраняли ценой голода. Порой голодать приходилось целую неделю.
Все это он делал с человеком, лица которого сейчас бы даже не узнал. Правый пустой глаз делал Максима менее похожим на человека, чем почти полностью отсутствовавший скальп и даже сильнее, чем заканчивающееся на поясе тело.
Денис вспомнил забавный эпизод со вчерашнего урока литературы. Учительница на котором была женщиной невероятных габаритов, от шагов которой земля дрожала. На том уроке она по обыкновению зачитывала конспект о каком-то французком писателе. Максим как-раз отшучивался по поводу ее веса, когда она обратила внимание на шепотки в третьем ряду и решила пройтись, посмотреть тетради у нескольких человек. Ни до Максима, ни до Дениса она, к счастью, не добралась, в то время как и у того, и у другого были лишь пустые двойные листочки. И когда она направилась назад к доске, обернувшись к классу спиной, так что ее необъятность ее зада стала вдруг слишком очевидна, Макс упал лицом в парту, содрогаясь от беззвучного смеха.
─ Я представил, ─ сказал он, когда чуть успокоился и посмотрел на Дениса со слезами на глазах, ─ что она Годзилла, которая идет мимо всех этих парт, будто мимо горящих небоскребов.
Следующие пять минут стали для обоих невероятно мучительными. Они сдерживали смех как могли, но то и дело снова падали лицом на стол с красными лицами. Звонок на перемену оказался большим облегчением.
Я представил, что она Годзилла, которая идет мимо всех этих парт, будто мимо горящих городских зданий. Максим сказал это, когда был живым. Когда он мог улыбаться и видеть что-то смешное в простых вещах. Он улыбался и прикусывал язык, чтобы смех не пробился сквозь губы. Он был человеком. А теперь… Его выражение лица больше никогда не сменит панику и безысходность на что-то другое. С его губ больше никогда не сорвется ни одно слово.
Денис закрыл веки так сильно, что голова заболела. Он не мог поверить, что такое может происходить в реальности. Порой снится тебе, что твой родственник, друг или даже домашний питомец, погиб, и на душе так кошки скребут, пусть даже это только сон. А потом ты просыпаешься и с облегчением понимаешь, что все вернулось на свои места. Словно ты отмотал какое-то время и можешь исправить ошибки. Ты не сядешь на морскую свинку, сломав ей позвоночник, твою мать не собьёт машина на парковке, твоего друга не сожрет снежный монстр из-за того, что ты не смог вовремя его остановить.
Он звал на помощь целый час ─ никак не меньше ─ и даже осип. Холод доставал его со всех сторон. Туфли, которые он одел на ноги вместо рекомендованных матерью теплых ботинок, теперь совершенно не защищали пальцы мороза. Иногда Денису казалось, что он их вовсе не чувствует. Лицо кололо сотней иголок, и он тер его перчатками, чтобы согреть кожу. Он терпел бы это все, если бы не невыносимый голод. В какой-то момент у него появилось ощущение, что желудок начал переваривать сам себя.
─ Все так хреново. Как же все хреново. Просто охренеть как хреново, ─ бормотал он под нос.
Случайно он заснул, и снилось ему что-то настолько бредовое, что он даже не смог ничего вспомнить, когда проснулся. Помнил только шепот, раздававшийся с улицы, но не помнил, что тот шептал. Это было чудовище, в этом он не сомневался. Оно обвивалось кольцами вокруг дома, словно удав и будто бы звало его к себе на каком-то странном языке. Денис такого нигде не слышал. Он даже не был уверен, что человеческий рот может воспроизвести подобные слова.