Если Настя начинала засыпать, он тут же ее будил. Родители через коридор то и дело перелаживались с бока на бок, скрипя кроватью. И каждый раз Андрей содрогался отэтих звуков.
─ Может, он уже не придет, ─ вдруг предположила Настя. ─ Может, он увидел, что мы здесь его поджидаем и решил не приходить?
─ Как бы он нас увидел?
─ Может, через окно посмотрел. ─ Оба повернулись в сторону окна. Никого, кроме веток деревьев за стеклом не было.
─ Фигня, он точно придет. Я уверен.
Но ждать понемногу становилось все труднее. Андрею, одетому только в треугольные трусы и белую майку, становилось все холоднее. Настя обняла его своими холодными руками и прижалась к нему всем телом.
─ Я тебе не батарея!
─ Но мне холодно, ─ простонала девочка.
─ Мне тоже.
─ Ты все это начал, так что ты и будешь батареей.
Он оттолкнул ее, и Настя начала хныкать.
─ Я хочу в кровать. Мне надоело сидеть здесь! Мне холодно, и я хочу спать! Я не думала, что это будет так скучно. ─ Голос ее становился все громче и громче.
Испугавшись того, что родители проснуться от этого крика, он закрыл ей рот. Настя отскочила и продолжила хныкать.
─ Я пойду спать! ─ наконец сказала он и начала уже подниматься, но Андрей схватил ее за руку.
─ Отпусти! ─ пискнула она, но, несмотря на страх разбудить, он не отпустил.
─ Ш-ш-ш! Хватит орать! Если они застукают нас здесь, накажут и тебя и меня!
─ Я не хочу сидеть здесь!
─ Потерпи еще немного. Он уже скоро будет здесь.
Настя села, но отвернулась от брата и не реагировала на его слова. Спустя десять минут Настя начала угрожать.
─ Я завтра скажу, что ты притащил меня сюда и папа накажет тебя ремнем! Он ударит тебя десять раз, а я скажу ему, чтобы он ударил еще десять…
─ Тихо! ─ В коридоре послышалось какое-то шуршание.
─ Мамочки! ─ вдруг пискнула Настя.
А потом произошло то, что в будущем заставило Андрея никогда не врать своей дочери о существовании Деда Мороза, Санта Клауса или каких-либо других причудливы мифических персонажей. Он никогда не читал ей сказок на ночь и выходил из себя, если она боялась бабайки в шкафу.
Андрей никогда не расскажет о том, что произошло той ночью ни матери, ни отцу, ни своей будущей жене, ни своей дочери. И даже с Настей он более ни разу не этого обсудил
Шуршание не пришло откуда-то. Оно просто возникло. Что-то появилось там. И это что-то приближалось к гостиной. Звуки становились громче по мере его приближение, однако не в этом заключалась самая большая странность. Эти звуки накапливались, словно снежный ком. Создавалось ощущение, будто то, что перебирается там по полу с каждым шагом становится все больше и тяжелее.
Уже тогда оба начали понимать, что в комнате появится не пузатый человечек в красном костюме, а нечто совершенно иное. Настя снова обняла Андрея и прижалась к нему, а он, не отдавая себе в этом отчета, ответил на объятие.
Из дверного проема высунулось что-то зеленое. Ни нога, ни голова ─ просто часть чего-то. Шуршание, издаваемое от существа,походило на то, что можно услышать, если потрясти стеклянную банку, наполовину наполненную песком. Настя заплакала. Андрей закрыл бы ей глаза ладонью (или хотя бы рот), но он сам был до того шокирован, что не мог пошевелиться.
По мере того, как эта тварь пролазила в комнату становилось все яснее, что она из себя представляет. Существо с трудом поддавалось описанию, но из земных существ, пожалуй, правильнее всего было бы сравнить его с огромной зеленой сороконожки. Однако это лишь за неимением лучшего сравнения.
На самом деле трудно даже было сказать, бежит оно, как или ползет. Бесчисленные конечности разветвлялись, словно ветки у дерева. И каждую из них покрывал какой-то зеленоватый нарост.
Оно не имело формы, оно не имело веса. Оно скользило по полу с этим шуршанием, словно насекомое, и приближалось к елке. К той самой новогодней елке, под которой сидели до ужаса напуганные Андрей и Настя. Хотя, нет. Насте повезло больше. Она потеряла сознание.
Андрей вдруг заметил, что почти все детали на покрытии чудовища находятся в беспрерывном движении. Эти иглистые наросты на разветвляющихся лапах дергались, как крылья мухи, которую сжимают меж большим и указательным пальцами. А кроме того, сами движения этого существа почему-то казались нелепыми, неправильными.
Если бы оно подчинялось законам физики, думал он уже много лет спустя, то не удержалось бы на своих лапах. Оно не смогло бы передвигаться, потому что то, как чудовище балансировало на своих тонких конечностях, просто не поддавалось логике.