Когда они решили нанять горничную, Роуз пересчитывала листы в принтере каждый день. Она даже всерьез подумывала о том, чтобы поставить камеры, но Маркус настоял на том, что все это чистой воды безумие. Он оказался не прав. Через неделю Роуз уволила горничную за кражу таблеток. В их спальне в нижнем ящике шкафа всегда было полным-полно медикаментов. Маркус имел необычайную склонность подхватывать разные вирусы. Он болел часто и вообще переносил такие периоды очень тяжело. А потому у них всегда были лекарства про запас. Горничная же, как оказалось, ни разу не уходила из их дома, не прихватив хотя бы пачку аспирина.
Кроме того, даже когда домработница была уже уволена, Роуз продолжала сбрасывать на нее вину за пропажу разнообразных вещей. В последний раз, не найдя в шкатулке с драгоценностями золотую цепочку, Роуз сказала, что если бы тогда у него хватило ума не отговорить ее от установки усиленных мер предосторожности, сейчас их семья была бы богаче как минимум на сто долларов.
Маркус лежал на кровати, смотря в потолок, когда из размышлений и воспоминаний его вырвал щелчок дверного замка. Входная дверь распахнулась.
─ Дорогой, я дома!
Ну что ж, Роуз, видимо пришло время поиграть в кошки-мышки.
Он проснулся в холодном поту и понял, что весь трясется. Уснуть ему все же удалось, но проспал Маркус лишь до часу ночи. В свои объятья его принял сон, который вполне мог войти в десяток самых жутких, что когда либо снились ему в жизни. Спасатель с его приятелем наркоманом били песочного медведя топором по голове. Теперь он шевелился и ревел от боли, но видимо не мог ничего сделать. Маркус понял, что медведь вовсе и не песочный. Ему просто казалось так в темноте. Он очень даже живой. По крайней мере был живой, пока Джон Робертсон не нанес ему фатальный удар. Настолько сильный, что Маркус слышал, как треснул череп. Настолько сильный, что окровавленные зубы медведя, до которых топору удалось добраться разлетелись в разные стороны.
До этого момента Маркус был лишь наблюдателем, но вдруг стал еще и участником сего действия. Негодяи теперь обратили на него внимание и с окровавленными топорами помчались в его сторону. Он упал, и спасатель готов был уже нанести удар, но тут между ними стал мальчик.
─ Нет! ─ закричал Маркус, прежде чем топор врезался Сэму в живот. Малыш отлетел в сторону и он бросился к его телу. Мальчик не кричал, хотя и был еще жив. Его тело буквально было разделено пополам в районе живота. Ноги лежали в расстоянии двух дюймов от тела.
─ Живот болит, ─ сказал Сэм почти спокойно. Маркус вдруг почувствовал резкую острую боль в затылке. Он слышал, как что-то хрустнуло в его голове. Этот звук снова и снова раздавался у него в ушах. Маркус успел понять, что это топор спасателя настиг его, прежде чем погрузился во тьму.
Вернее, вынырнул из нее, ведь он вскочил в постели и прижался к спинке к кровати. Он понял, что снова плакал во сне. А еще… «Кричал?» Или это был крик Сэма, оплакивающего его смерть?
Включилось бра, висящее над кроватью. Роуз обеспокоенно смотрела на него. В этом взгляде была тревога, недоумение, недовольство ─ все, кроме подлинной сонности.
─ Маркус, с тобой все в порядке? ─ спросила она.
─ Да, кажется, да, ─ сказал он, вытирая щеки от пота и слез.
─ Тебе приснился кошмар?
Он закивал.
─ Не беспокойся, все уже прошло, ─ сказал он, надеясь, что она не слышит, как бешено колотится его сердце.
─ Ты бормотал что-то. ─ С ее лица все не слазила эта странная подозрительность. Она его не жалела. Она была чуть ли не возмущена тем, что не знает, в чем причина этого сна.
─ Бормотал? Правда?
─ Да, ты говорил «ракушки, ракушки».
─ Хм, ─ усмехнулся он, все еще стараясь привести пульс в норму. ─ Что бы это могло значить?
Она неожиданно улыбнулась, хотя настороженность не ушла. Кривая усмешка. Фальшивая.
─ Да, надо будет глянуть в каком-нибудь соннике. А что за сон-то?
─ Ну, кажется, на меня напал медведь, хотя я очень смутно помню, ─ ответил Маркус.
Она выключила бра, но все еще смотрела на него.
─ Теперь все хорошо, ведь так?
Он не ответил.
─ Схожу попить воды.
Мысли о побеге крутились в его голове, когда он спускался по лестнице. Пришлось заставить себя забыть об этом. Он был прав. Ему не показалось ─ Роуз действительно не спала. У нее не слипались глаза, движения были четкими. Не такими, как у человека, чей ночной сон вдруг что-то потревожило. Кроме того она слышала, как он бормотал во сне. Не кричал, а просто бормотал. Если и это паранойя, тогда что вообще можно называть логичным.