Он перестал дышать и продолжил ждать, ждать и ждать. А лифт продолжал ехать. Все ниже, ниже и ниже. Артур зажмурился. Потом открыл глаза и с досадой узрел, что ничего не изменилось. Дым? Он ведь даже запаха не слышал ─ смех, да и только! Всего лишь самообман. Если он хочет выбраться, первым делом ему стоит принять реальность. Непринятие ─ скользкая дорожка. Нужно посмотреть на происходящее трезво. Только хватит ли мне сил смотреть на это трезво? В голову пришла новая, абсолютно правдоподобная идея. Все это ─ розыгрыш. Искусный, но всего-навсего розыгрыш. Не исключено, что где-то здесь – возможно, в лампе, а может, в зеркале – находится камера.
Артур не знал, кто и как мог такое провернуть, но и сам часто видел на YouTube ролики, где людей в лифтах по-разному разыгрывали и смотрели на их реакцию. В одном из таких приколов остроумные парни установили на пол под стекло несколько телевизоров. Когда люди входили внутрь экраны показывали обычный пол, но потом тот проваливался в шахту лифта и подопытные в ужасе подпрыгивали, кричали, старались держаться поближе к углам. Некоторые потом смеялись, кто-то торопился поскорее выйти. Смешно смотреть на все это со стороны, но другое дело, когда ты сам оказываешься подопытным кроликом. Да и если то представление можно было назвать бесплатным аттракционом, то происходящее с Артуром было действительно жутким. Когда его выпустят, они не отделаются так просто. Он подаст в суд, не обращая внимания на всякого, кто скажет: «Дружище, это всего-навсего шутка!», потому что это не шутка! Да, он задаст им жару, как только выберется, и ничто не заставит Артура изменить свое решение.
Он стукнул ногой дверь лифта, закричал:
─ Выпустите меня, ублюдки!
Ответа не последовало. Конечно, смеются, по полу, должно быть, катаются, смотря на него через свою камеру.
Он обошел кабину, смотря вверх, на лампу. Обычно вид был откуда-то из угла на потолке, и нет причин предполагать, что эти шутники поступят иначе. Ах, как же это жестоко. Скорее всего, лифт и не едет вовсе, а гудение раздается из динамиков, спрятанных в стенках. Но пока ему не удалось найти даже камеру. Все-таки вмонтирована в зеркало.
─ Смешно вам, да? ─ спросил он у своего отражения. Его лицо исказила гримаса, отдаленно напоминающая улыбку. (Оскал!) ─ Ничего, посмеетесь еще у меня!
А до жути правдоподобное гудение спускающегося вниз лифта все продолжалось. «Должно же это когда-нибудь закончиться!» ─ подумал он, когда прошло еще десять минут. Может, и двадцать. Он не следил за временем. А свиньям, запершим его, видимо, не надоедало наблюдать за развитием событий. Когда он выйдет и встретит их наглые улыбающиеся рожи, одному не повезет больше, чем другим. Артур поприветствует их кулаками и не будет разбираться, кто, в чем виноват. Сломает нос тому, кто окажется поближе. Артур был зол, очень зол. И эта злость, поклялся он себе, не уйдет так быстро, как обычно уходила, когда он злился на детей или жену.
Он сел на пол. «Признание безысходности», ─ промелькнуло у него в голове. Так и было. Лучше просто подождать: рано или поздно им надоест.
Гудение действительно было слишком правдоподобным. Наверное, здесь несколько динамиков, создающих объемность звука. И почему за коробкой не пошла Алиса? Нет, он не желал супруге зла, но… Откуда ему знать, что она его ищет? ─ что знает, как это делать? А он бы знал. Заглянул бы в лифт первым же делом.
Прошло полчаса. Мысли о том, как он отомстит им за пережитое, его почему-то успокаивали, но не так чтобы очень. Потому что лифт продолжал спускаться вниз. Может, когда двери откроются, он будет уже в Китае. Эта мысль не заставила его улыбнуться. Жалкая попытка приободрить себя вызвала у него только наплыв страха.
Он открыл коробку и начал просматривать вещи внутри. Под стопкой чистых листьев была куча рисунков Райана. Он красиво рисовал, но небрежно раскрашивал. Тут и его иллюстрации к сказкам братьев Гримм, и просто семейные картины. На дни рождения Райан обычно дарил Алисе свои рисунки с поздравлениями, второй сын покупал конфеты на непонятно откуда бравшиеся у него деньги. (Иногда Артур подозревал, что тот мог таскать их из сумки самой Алисы.) Пачка ручек, множество уже не пишущих фломастеров, сломанные или очень короткие карандаши, блокноты Алисы, которые она вела по работе, с телефонами клиентов, списками того, что нужно сделать за день.
Артур вернул все назад в коробку, закрыл ее.
─ Откройте, твари! ─ закричал он яростно. ─ Выпустите меня!
2
Лифт спускался.
Прошел уже час. Теперь он знал это, потому что смотрел на часы в телефоне. Смотрел регулярно. Время тянулось очень медленно. Сперва он занимал себя играми на телефоне, но потом побоялся, что сядет батарейка. Остаться вовсе без часов ему не хотелось. В какой-то статье он прочел, что во тьме под землей время для человека идет совершенно по-иному. Подопытного оставили в пещере без часов и сказали, чтобы каждый час он звонил наверх. Сначала тот делал это почти вовремя, с разницей в пять-шесть минут, но потом стал звонить все чаще. Артур не желал идти по его стопам. Без солнечного света часы могут становиться минутами, минуты ─ секундами. В конце концов, для него время и вовсе потеряет значение, а это еще один верный путь к безумию.