Он не знал, сколько прошло времени, когда он снова подумал об осколках зеркала под картонной коробкой. На самом деле о них он думал часто, но день-два (может, и три) спустя мысли о суициде подступили вновь. Подступили, как никогда, близко. Артур подошел к коробке, отодвинул ее, медленно поднял один из осколков. К тому времени ему уже казалось, что он существенно похудел, кожа стала бледнее, и при ходьбе руки раскачивались, как омертвевшие щупальца осьминога. В пальцах чувствовалась неимоверная слабость, как и во всем теле, но осколок он поднял. Не самый большой, но очень длинный и сужавшийся к концу, словно наконечник копья.
Артур упал все в тот же угол, держа в одной руке осколок зеркала, а в другой фотографию. Фото было сделано до рождения Райана, когда Джейку было не больше года. Они с Алисой стояли на мостовой и целовались. Артур даже не помнил, в каком городе был этот мост, но поцелуй помнил отчетливо. От Алисы пахло жасмином, потому что в то время она постоянно пила этот чай. Их фотографировала чернокожая женщина в темных очках, которая улыбалась во все зубы, запечатлевая картину. Запах жасмина до сих каждый раз напоминал ему о том самом поцелуе.
Артур продолжал плакать, когда положил фотографию, и еще долго сидел, смотря на двери, словно рассчитывал, что они всё же сейчас откроются, удержав его от безумного поступка, но лифт продолжал спускаться, как уже два, три или четыре дня к ряду. Что ж, если это очередной сон, то у меня будет шанс передумать. Он прикидывал, как лучше всего убить себя быстро и безболезненно. Метить в сердце или перерезать горло. В конце концов, остановился на венах. Решил надавить резко и быстро, но боялся, что осколок стекла ─ слишком грубый инструмент для аккуратного пореза.
Он сделал все быстро, но боль почувствовал, и сильную. Кровь хлынула из резаной раны. По телу прокатилась слабость, все поплыло у него перед глазами. Руки безвольно упали в разные стороны, и поднять их ему уже было не под силу, а свет от люминесцентных ламп стал настолько ярким, что в нем растворялся весь окружающий мир.
5
Алиса ждала Артура уже почти полчаса. Что, черт возьми, он там делает? Дети бегали и кричали, это действовало на нервы.
─ Райан, Джейк, быстро садитесь в машину! ─ рявкнула она, когда парочка пробегала мимо. Дети умолкли и повиновались. Её-то они всегда слушались, в отличие от него.
Алиса подумала, что ее супруг, вероятно, вдруг захотел в туалет и решил еще ненадолго задержаться в старой квартире. Достала телефон, набрала Артура. Никто не ответил. Может, это означало, что он в лифте уже спускается вниз. Спустя еще пять минут она вновь ему позвонила, и телефон по-прежнему был отключен, что окончательно ее разозлило. Двадцать коробок, неумолкающие дети, еще и Артур, решивший облегчиться перед самым выездом. Чуть не швырнула телефон, но, как и всегда, сумела сдержаться.
Быстрым шагом Алиса направилась в дом, открыла входную дверь, затем последовала к лифту, нажала на кнопку, и, притопывая ногой, ожидала, когда двери откроются. Не хотелось устраивать сегодня скандал, но, видимо, этого не избежать. Она не будет себя винить, если сорвется на него. Нет! Обычно Алиса считала это слабостью, и случалось такое с ней крайне редко. Но в этот раз он сам напросился, не так ли?
Лифт прибыл на первый этаж и двери разъехались.
Сначала в ноздри ударил тошнотворный запах, а потом Алисе открылась настолько ужасная картина, что она не смогла выдавить даже крика. Ее вывернуло наизнанку прямо на пол.
В лифте, раскинув руки, сидел человек в майке и джинсах. И – о Господи! – сколько же там было крови! Вся одежда человека мужчины в красное. Одна рука была рассечена от запястья до сустава, в другой лежал осколок стекла. Какое-то тряпье в углу. Разбитое зеркало. И…
Картонная коробка с канцтоварами стояла у дверей.
ДВЕНАДЦАТЬ СТУПЕНЕЙ
1
Бренда вошла в кафе с гордой осанкой, но так, чтобы всем было видно, с каким трудом это дается женщине на третьей стадии рака. Отметив это, вполне свойственное ей, притворство, Роберт тут же ощутил презрение. Бренда хотела, чтобы люди ее жалели, но при этом замечали, какая же она сильная женщина.
─ Боб! ─ улыбнулась она и направилась к столу. Осторожно. Борясь с болью. ─ Я так рада увидеть тебя! ─ Бренда плюхнулась на мягкое кожаное кресло перед ним и все с той же улыбкой продолжала смотреть на мужа.
─ Здравствуй, Бренда. Я ждал тебя с нетерпением. ─ Он бы просидел за столиком еще хоть целый день, лишь бы не видеть ее. Роберт не представлял себе, как ему удалось прожить с ней в браке целых четыре года. Но ведь женился он на совершенно другой женщине. Той Бренды уже нет: она сбросила ее с себя, как змея сбрасывает кожу.