Никто не спешил нападать. Животные обходили его стороной, будто чуяли нутром, что этот человек смертельно опасен, только тихо рычали вслед, сверкая полными звериного гнева глазами. Но так и не приблизились к охотнику, ворвавшемуся в их святыню. Должно быть, это и есть признание власти человека над животным.
Его ноздри втягивали воздух, в котором тонким ароматом веяло свежей кровью. Учуяв это, охотник нацелил взгляд вдаль. Разум полностью отвергал окружающее, блокировал лишнее звуки, запахи, ведь они были ни к чему, тем более, ночь в лесу всегда вселяет неописуемый страх. То плач, то вопль, то крики, что только не уловит наш слух и не сфантазирует человеческий разум, склонный видеть в каждой тени нечто мистическое и пугающее.
Ружьё покинуло привычное место, охотник держал его перед собой. Цель близка. И вот она! Посреди двух огромных, древних деревьев, лежали волчьи останки. Охотник присел рядом, пробежался взглядом по выпотрошенным внутренностям животного. Брюхо было небрежно изорвано, в спешке, словно хищник, напавший на волка, боялся преследования, и спешил хоть немного унести от жертвы с собой. Что-то показалось охотнику странным в останках волка: если на рану можно было и не обращать внимания, то едва заметная неестественность позы, словно в определенных местах кости отсутствуют, рождает в сознании охотника сомнения. Скорее всего, передняя левая лапа волка была сломана, еще до боя. Этот яркий блеск в глазах... Следов борьбы, шрамов, вырванной шерсти или чего-то подобного не наблюдалось, волк просто лежал на боку с изорванным брюхом, мордой устремленной вперед, в темноту леса. Чем дольше охотник всматривался, тем больше появлялось чувство, что тело старательно укладывали, чтобы оно выглядело как можно естественней.
Наточенным ножом охотник начал очищать разорванную тушу от органов. По его рукам потекла еще теплая кровь, что подтвердило опасения охотника: тело зверя пролежало здесь не больше часа. А значит, что убийца этого волка может быть неподалеку.
Складывая шкуру в свой рюкзак, охотник краем уха уловил тихий приближающийся звук. Не успел он развернуться, как в его глазах помутнело, а голова, словно от мощного удара, загудела и пошла кругом. Он кинул тушу животного, отдавая все силы, чтобы встать на ноги, но они словно превратились в вату. Тем не менее, падая, охотник снова повторял попытки. И в одной из этих попыток он привстал на колено. Чья-то тень мелькнула и исчезла за его спиной. Рука потянулась к ружью, но его не было на том месте, куда он положил его, перед тем как выпотрошить волка, но нож до сих пор был зажат в ладони.
Разворачиваясь всем телом, он в рывке ударил по нападающему ножом и снова припал на колена, чуть не потеряв равновесие. Боль в затылке никак не проходила, а после резкого поворота картинка перед его глазами и вовсе расплылась. Но рывок принес плоды, так как траву оросили мелкие капли крови, брызнувшие из неизвестного существа. Охотник предпринял попытку взглянуть на монстра, но увидел лишь приклад ружья, что встретился с его лицом. После удара он упал, окончательно потеряв сознание.
Он стоит посреди странного помещения, полностью окрашенного в белый ослепительный цвет и удлиненного в бесконечную даль. Стены обвешаны трофеями убитых им некогда животных. Он объездил много земель, увидел немало народов и чудо-зверей. Все эти звери были тут. Чучела каждого из них украшали белые стены. Вот на него смотрело крупное млекопитающие из отряда непарнокопытных, которого можно было бы спутать со свиньей, если бы не короткий хобот, расположенный в передней части головы. Это был тапир. Охотник медленно обходил каждое чучело, всматриваясь с ухмылкой в их глаза. Он смотрел в кошачьи глаза ирбиса, остекленевшие глаза вапити. Коридор был бесконечно длинным, казалось, что конца ему вовсе нет. Но он был… и в конце его охотник встретил свой, пронзающий насквозь, словно острие рапиры, взгляд пустых и печальных глаз. Лицо перекосилось от шока и страха, на автомате он вскидывает ружье и стреляет в свою копию, набитую опилками и… вдруг он проснулся.
Первым делом охотник почувствовал, что место, в котором он очутился, пропахло запахами мяса. Он не раз вдыхал в себя как запахи трупных разложений, так и запахи сырого, жареного мяса, поэтому сразу заметил, что его здесь, где бы это «здесь» не было, имеется в большом количестве. Наиболее сильным был тухлый, едкий запах, источник которого был где-то поблизости. Охотник попытался зажать нос, но руки не сдвинулись с места. Звонко и протяжно, словно стенания призрака, отозвались кандалы, крепящие руки к стене. Ноги были связаны в коленях и щиколотках крепким шнуром. Охотник огляделся быстрым, нервным взглядом в поисках преступника, приковавшего его, но никого не было. Он был один среди грозно торчащих из поверхностей пола и потолка пещеры сталактитов и сталагмитов, напоминающих ряд акульих зубов, готовых вцепиться в него.