Алый горизонт
История творится великими людьми – это общеизвестно, но никогда не забывайте, кто проносит сквозь века доказательства их величия. Время неумолимо, вещи теряют первозданный вид и красоту. Чтобы этого не произошло, приготовив реставрационные приборы и необходимое оборудование, я вдыхаю в картину новую жизнь…
За работой я не заметил, как вечер сменился глубокой ночью. Отложив инструменты, иду в уборную. Быстро умывшись, раздеваюсь и ложусь спать. В последнее время часто занимаюсь дома, в мастерской – работать в уединении куда приятнее. Это, конечно, не поощряется руководством, более того, обычно строго-настрого запрещено, но мой авторитет в реставрационном совете позволяет рассчитывать на некоторые поблажки...
Я просыпаюсь от того, что начинаю задыхаться. Когда происходит закупорка воздушных путей, тело экстренно реагирует на это; я широко раскрываю глаза, мычу что-то невнятное, руками пытаюсь стащить с себя нечто, что не дает дышать. Ноги, словно отдельно от меня, бьются в истерическом припадке. Во мраке комнаты вижу нависшую тень, что вдавила меня в кровать:
– Заткнись, если хочешь жить! – командует она мне.
Послушно расслабляюсь, хоть так и не отвожу вцепившиеся в обидчика руки. Меня скидывают с кровати, больно ударяют носком ботинка в живот. Бьют жестоко, долго и со вкусом. Снизу доносится шум, – значит, налетчика как минимум два. Меня скручивают и гонят на первый этаж. Любую попытку что-то сказать резко обрывают ударом в живот. Так, выкашливая воздух, я предстаю перед еще двумя бандитами. Один из них тучный и неуклюжий, остальные покрепче. Лиц не разобрать, их скрывают самодельные маски. Они знают, чей дом грабят, так как первый же вопрос задается о моей мастерской. Отмалчиваться или играть в героя желания не возникло, возможно, из-за последовавшего удара рукоятью пистолета…
Пальцы быстро набирали нужный код, дверь в мастерскую открылась.
Я прижат к углу, смотрю то на дуло пистолета, то на раритетные картины, которые воры аккуратно скручивают и укладывают в переносные ящички. Совсем не странно, что их выбор, по большей части, пал на будущие лоты. Сложно назвать это совпадением... Если скажу, что узнал их, то моя жизнь может оборваться прямо здесь и сейчас.
Держащий меня на мушке произносит:
– Что с ним вообще делать?
– Убей, если тебе станет от этого лучше… Ради бога, помоги мне дотащить коробки, он все равно и шага не шагнет! Мы хорошо его огрели.
Тучный мужчина смотрит на мою окровавленную физиономию:
– Я обрезал провода, полицию ты не вызовешь. Но пока мы здесь – ты должен сидеть и помалкивать, понял? Иначе мой друг спустит курок. Черт, вы скоро?
– Заткнись, я работаю, – огрызается мужчина, перебирающий картины, – хм… а это еще что? – Он сбрасывает измазанную краской простыню, прикрывающую стоящий в углу мольберт. – О, не может быть! Кажется, сегодня наш день.
– Тащи ее к остальным, и проваливаем, – бурчит вор у двери.
– Это, чтоб тебя, картина самого Бонне! Смотри, тут его подпись. Да все эти подделки не стоят сотой доли того, что сейчас перед нами – это же… Она не закончена? – Мужчина с болезненной озабоченностью коснулся белого пятна в углу холста. – Никогда не слышал об этой работе! Она… так прекрасна…