– И если ты не напишешь их или если они не будут написаны достаточно аккуратно, – добавила учительница, – я пошлю тебя к миссис Лонгворт, чтобы ты сама убедилась, как хорошо учит розга.
Целия убежала, а Линда тем временем мучилась, думая, как ее собственный зад будет себя чувствовать, пока ученица пишет строки.
Утро прошло – и Линде захотелось, чтобы время тянулось помедленнее. Она мучилась ожиданием, удивляясь самой себе, что приняла такое смелое решение. В обед в комнате персонала к ней подошла другая учительница, Эмма Валентина. Она хотела сделать замечание насчет Целии Икр. Эмма Валентина была полностью согласна с историчкой, что поведение девушки в последнее время бывает возмутительным, и что порка была бы полезной для Целии.
Поскольку Эмма заговорила на эту тему, Линда решила получить некоторую информацию о предмете, который захватил все ее мысли.
– Колин порет всех мальчиков одной и той же розгой, Эмма? Или Дерек, скажем, получил другим прутом, чем, например, первоклассники?
– О, я забыла, что вы у нас всего год. Это не секрет, Линда. У Колина четыре розги: «младшая», «средняя», «старшая» и «специальная». Первая – для первоклассников, вторая – для третьих-четвертых классов, и так далее.
Линда немного помолчала, думая, с каким мальчиком ее можно было бы сравнить, а потом все же спросила:
– А «специальная» розга?
– Ох! Он ее почти не использует. Колин держит этот прут только для наказания за особенно гнусное поведение… Погодите! Последний старшеклассник, кто получал этой розгой… о-о, это была Шэрил Уоткинс. Она получала этой розгой от Мэри Лонгворт. Я думаю, урок пошел впрок. Теперь она никогда не курит и не выбивается из линеечки, в которую ее загнали. Глупая девушка!…
После того, как уроки кончились, Линда пошла в библиотеку, пытаясь представить дело так, что ей надо поработать. Вскоре она увидела знакомое личико. Целия Икр, которая жила в общежитии школы с пятью другими девушками, тоже пришла после обеда в библиотеку, чтобы переписать заданное ей предложение. Неудачливая девушка писала и писала в мрачной тишине, время от времени косясь на читающую учительницу. Она все еще чувствовала себя удрученной и думала, что мисс Чарлтон понравилось ее унижать. Ей было обидно, что из-за писания этих двухсот строк она пропустила любимые телевизионные программы.
Рука Целии начала болеть от этого постоянно повторяющегося упражнения, но она пересилила себя, чтобы продолжить писать аккуратно. Ученица знала, что мисс Чарлтон была серьезной в своей угрозе послать ее на порку к миссис Лонгворт… Боль в запястье и кисти были предпочтительнее, чем боль от розги в ягодицах!
К пяти вечера двести предложений было написано. Мисс Чарлтон все еще сидела в библиотеке, очевидно, мечтая. Целия встала и прошла к ее столу.
– Я сделала мои строчки, мисс, – сказала она.
Линда испуганно встрепенулась. Она была далеко в мире грез, думая об эффекте приложения к собственным ягодицам длинного гибкого прута. Потребовалась секунда, чтобы возвратиться в действительность и понять, что к ней подошла Целия Икр, тринадцатилетняя ученица, которую так забавлял эффект порки Дерека Ньюмана.
Линда взяла предложенную тетрадь у Целии и проверила упражнение. Строки были выписаны на стандартной школьной бумаге, которая имела пятьдесят строк на странице, чтобы облегчать подсчет количества строк. К несчастью для Целии, предложение, которое продиктовала Линда, не умещалось на одной строке. Вместо четырех ей пришлось использовать восемь листов бумаги. Линда рассмотрела строки тщательно – более тщательно, чем она обычно это делала.
Запись была сначала очень хорошей, но ухудшилась к концу, поскольку девочка устала. Линда определила места, где Целия опустила апостроф не после слова «человек», а на букву «s». Она холодно подчеркнула красным карандашом эти оплошности и сообщила несчастной девушке:
– Тебя ждет офис миссис Лонгворт завтра утром, перед уроками. Я прослежу, как смирно ты будешь сидеть завтра на истории!
Глаза Целии расширились в ужасе. Она вспомнила, что вчера этот хулиган Ньюман перед всеми обнаруживал свою боль, когда садился. Ей казалось ужасным, что завтра она сама получит розгой и будет извиваться за партой от боли. Целию еще никогда не секли, но она знала, что самые смелые девочки вопят, когда возвращаются в спальню от миссис Лонгворт.
Ученица упала на колени посреди библиотеки:
– Мисс Чарлтон!
Линда проявила милосердие к напуганной девчушке. Она подождала несколько секунд, чтобы Целия полностью поверила, что ее ждет розга, а потом сообщила ей, что передумала – за ее прежние заслуги.
– Ты счастливая, Целия. Я послала бы тебя к миссис Лонгворт – ты полностью заслуживаешь розгу. Запомни, это израсходовало все твои поблажки. Следующий раз я сразу пошлю тебя на порку.
И учительница бросила тетрадку с двести раз написанным предложением в мусорный бункер.
Целия, задыхаясь от облегчения, оставила библиотеку. Линда была оставлена один на один с ее мыслями. Каждые несколько минут она смотрела на часы – время никогда не шло так медленно. В половине девятого она сходила туалет, чтобы находиться в безопасности во время порки, несмотря на то, что не ела и едва пила что-либо в течение двадцати четырех часов. Затем она возвратилась к одинокому бдению в библиотеке.
Наконец часы показали без пяти минут десять. Время, чтобы сообщить мистеру Престону о том, что она готова. Линда поставила недочитанную книгу на полку и двинулась к директорскому кабинету. Она пару раз глубоко вздохнула и твердо постучала в дверь.
– Войдите!
Когда она вошла в кабинет, то увидела мистера Престона сидящим за столом. Но на этот раз она не восприняла его, как в предшествующих случаях, коллегой или боссом. Это был просто сердитый директор школы, который собирался сделать ей больно. Ее глаза шарили по кабинету, но она никак не могла увидеть розгу.
Мистер Престон молчал, понуждая Линду говорить первой.
– Вы просили, чтобы я зашла к вам, сэр, – сказала она, помня все свои инструкции.
– Да, Линда. И для какой цели?
– Потому что… что я… должна быть наказана, сэр, – прошептала Линда, чувствуя, что краснеет.
– Правильно, девушка! И что это за наказание?
Линда посмотрела вниз на свои ноги и смущенно пробормотала:
– Шестнадцать ударов розгой, сэр… по моему заду… сэр!
– Очень хорошо, Линда. Поставьте вашу сумочку.
Она бессловесно подчинилась.
Директор поднялся и прошел к большому шкафу в углу комнаты. Он открыл дверь и отступил немного – так, что Линда смогла увидеть четыре прута, о которых говорила Эмма Валентина. Мистер Престон немного замялся, а затем выбрал самую правую розгу. Закрыв дверь шкафа, он повернулся к Линде, удерживая прут горизонтально в обоих руках.
– Это моя специальная розга, – сказал он. – Она не часто бывает использована, но я думаю, что она соответствует данному случаю.
Линда пристально смотрела широко раскрытыми глазами на ужасный инструмент наказания. Он был желтовато-коричневого цвета, свыше трех футов длиной и в треть дюйма толщиной. Учитель согнул прут в своих крепких руках. Несмотря на свою толщину, он оказался неприятно гибким. Престон отпустил одну руку – так, что прут немедленно выпрыгнул обратно со свистом.
– Вы никогда не видели розгу, мисс?
Линда потрясла головой, не веря сама, что не может проговорить ни слова, потому что готова разразиться слезами.
– Хорошо, посмотрите на нее получше. Представьте себе, как она приласкает вашу задницу! Шестнадцать ударов, юная леди, причем так больно, как я смогу. Это не очень приятно, правда?
У Линды перехватило дыхание. Розга была более тяжелой, чем она ожидала, а кроме того, казалась очень гибкой. Учительница истории смогла представить себе ласку, которую подарит этот прут ее округлому заду.