Лариса, как всегда, улыбается.
Кроме меня в зале никого. Лариса тоже выходит, оставив меня одного. Никуда не торопясь, тщательно пережёвываю голубцы, смазывая их дармовой горчицей.
Интересный тут зал. По какой причине такое решение было принято, но пространство, где стояли столы было отделено от раздачи и кассы декоративной решёткой, которая на самом деле выглядела не только эстетично, но и надежно. Справа и слева были проходы для посетителей, который при желании можно было закрыть такими же решётчатыми дверями. Возможно, что в зале проводились какие-то мероприятия, типа корпоративов, что требовало отгородить его от помещения кухни с материальными ценностями.
Доев, отправился назад на работу, попрощавшись с Ларисой и ее подругами, что-то шёпотом обсуждавших на лестнице.
Выйдя на крыльцо, мое желание отправляться через дорогу сразу улетучилось. Толпа жаждущих справок клиентов уже штурмовала центральный вход, который сдерживал Игорь Мартынович. Эх! Жалко, что я не в этой толпе! Такого случая, ни в чем себе не отказывать и отпустить ему хороший пинок, вряд ли еще подвернется.
Но присмотревшись внимательней, я понял, что толпа вовсе не хочет его просто пнуть. Множество рук, протянутых к заместителю заведующего, жаждали вцепиться в его одежду.
Я уже сделал пару шагов, спускаясь по ступенькам, чтобы броситься на помощь, но вовремя успел остановиться. Серая Мазда, разогнавшись по дороге с односторонним движением между припаркованных на обочине автомобилей, с грохотом влетела в столб уличного освещения. Покорёженный капот скрылся в облаке пара, выплеснутом разбитым радиатором, а водителя выбросило инерцией вперед, где он замер на вывалившемся лобовом стекле. Как я заметил, кроме меня на это происшествие никто вообще не обратил внимание! Мало того, Игорь Мартынович ужа был сбит с ног и его не было видно под столпившимися над ним людьми. А к «ждунам» справок начали присоединяться и простые прохожие.
Но и это еще не все! В проходной арке, ведущей во двор диспансера, я увидел ноги лежащего человека, над которым склонилось трое людей. Судя по их действиям, они вовсе не оказывали ему помощь, а как раз наоборот, убивали самым дичайшим способом – рвали его зубами. Ноги бедолаги дергались в агонии, размазывая по асфальту вытекавшую из-под него кровь.
– Что вы творите! – крикнул я через дорогу, и тут же ощутил себя полным кретином. Вся эта толпа повернулась на мой голос, дав мне возможность обозревать их почерневшие нечеловеческие глаза. Толпа качнулась в мою сторону, а я бросился внутрь университета.
«Чёрт!», – подумал я, пробегая мимо большой и тяжёлой двери, которую подперли кирпичом. Отодвигать его, чтобы закрыть распахнутые двери, я не успевал, и поэтому бросился в фойе.
Вредная бабка-вахтерша, вместо привычного «– Куда?», выдала противный звук, сильно напоминающий урчание моего живота в периоды слабости. Заметил ее глаза нелюдя, и не удержавшись, дернул ее за край платка, натянув его ей на глаза. Я давно хотел это сделать, а сегодня могу себе позволить не отказывать в удовольствиях.
Перескакивая через две ступени, едва не сбив с ног Ларису с подругами, которые проводили меня заторможенными взглядами, влетел в столовую. Проскочив за решётку, закрыл первую дверцу, быстро разобравшись с примитивным, но надежным по виду запором, и сразу перебежал ко второй двери, расположенной возле кассы, которую тоже запер.
Теперь можно немного отдышаться и поразмыслить над своим положением. Зомбо-апокалипсис, в который угодил город-миллионник, явно не вышел из телевизоров. Это дело рук мудаков из секретных биолабораторий, и мне совершенно безразлично, где эти уроды проводили свои мерзкие эксперименты: в далеком «забугорье» или на соседней улице. Твари выпустили из пробирок возбудитель для обращения людей в людоедов. Вопрос только по мне. Я все еще сопротивляюсь и все же скоро тоже обращусь, или же сия чаша меня миновала?
Если первое, то за оставшееся у меня время я уж точно не буду себе ни в чем отказывать! Тут же подхватил с подноса ватрушку, на которой было больше всего творога и самая крупная изюминка, пару раз откусил ее. Если мне предначертан второй вариант, то выживать насыщенному будет легче.
Тем временем зал для клиентов столовой наполнялся. Полсотни людей, или уже бывших людей, напирая друг на друга, старались пробраться ко мне поближе. Давка на входе была жуткая.
Тут была и бабуля-вахтерша, с лица которой уже сполз платок, давая ей возможность лицезреть злыми глазами молодого «хулюгана» не уважающего старость, и несколько преподавателей и студентов университета, лица которых мне примелькались при посещении столовой, и даже несколько наших врачей и медсестер в своих белых, но уже сильно перепачканных кровью халатах. Ближе всех, прижатая толпой к решетке как раз возле вывески с сегодняшним меню, стояла Лариса. Руки, которые она не успела протиснуть сквозь прутья, были плотно прижаты к туловищу. За решётку частично смогли протиснуться только ее огромные груди, готовые вывалиться из лифа платья.