Дей зажмурился, запустил руку ей под мягкий домашний свитер, сладко вздохнул, наслаждаясь ощущением нежной кожи под пальцами, - и остановился. Энже молчала, поглаживая его по голове. Герой сериала мужественно грыз гамбургер, по виду вполне способный заменить подметки ботинок, но на лице актера значилась профессиональная целеустремленность и ходили натренированные желваки.
Дей перевел взгляд: в полумраке Энже выглядела еще младше, чем тогда, десять лет назад, но казалась куда спокойнее, уравновешенней и сильнее. Будто эти десять лет она не просто прожила с демоном из преисподней, а умудрилась отстроить заново картину мира и найти свое место в нем. Кто бы мог подумать, что размеренная каждодневная забота о Дее способна дать спокойствие и цель в жизни?
Демон чуть напряг пальцы и прижался ухом к ее животу, где слышалось ритмичное сердцебиение. Голову постоянно то поднимало, то опускало в такт ее дыханию. Дей вслушивался в свои ощущения, будто от его внимательности зависело, как долго будет биться ее сердце и работать - легкие. Он все равно не знал, что сказать.
Были некоторые темы, которые в этом доме никогда не обсуждались.
Его работа. Политика. Тарифы. И то странное, щемяще нежное чувство в его груди, впервые шевельнувшееся - когда? Семь лет назад? Восемь? Или все десять? Оно разгоралось постепенно, то приглушаясь в порыве дикого неистовства выпущенного на волю зверя, то растекаясь по всему телу нежнейшим пралине. Об этом Дей молчал с особенной осторожностью, подозревая, что ничего подобного к заказчице испытывать не должен.
Но к чему такие тайны сегодня?
Ее не станет в полночь. Она заснет и уже никогда не проснется. Наверное, нужно сказать, но как? Какими словами? До сих пор единственным способом выражения его отношения был язык тела. Но сегодня - какая ирония, что именно сегодня! - придется найти другой вариант.
Дей поднял голову.
- Энже, я... наверное...
Подходящих слов так и не нашлось, но Энже понимающе вздохнула и обняла его за плечи, а Дею нестерпимо захотелось спросить: чувствует ли она то же самое? Щемит ли у нее в груди, когда он смеется, и в его глазах пляшут чертенята? И когда он вот так лежит рядом, вытянув ноги в не менее смешных шерстяных носках и нервно подергивая пикой хвоста...
Не решился. Потому что если нет, то жить с завтрашнего дня станет намного грустнее.
А она уснула, так и не досмотрев сезон.
Дей пролежал рядом почти до полуночи, обнимая ее за талию. За минуту до срока заставил себя подняться и пошел искать телефон: люди додумались до кучи формальностей, и иногда демону казалось, что весь Ад не способен сравниться с парой-тройкой бюрократических процедур. Сихерче порой смеялась над этим, порой сердилась, но никогда не спорила - да и вообще не поддерживала этот разговор, даже если Дей в шутку начинал рассуждать о курсах повышения квалификации для чертей где-нибудь в администрации района.
А поддержала бы Энже разговор, решись он сказать о щемящей нежности в груди, умилении от этих ее толстых шерстяных носков с психоделическими кроликами и тихой благодарности за усовершенствованные спортивки и ежедневный домашний уют? За все то, что кажется само собой разумеющимся, пока это у тебя не отберут?..
Дей схватил телефон с кухонного столика и опрометью бросился обратно в комнату, но все равно опоздал. Электронный будильник безжалостно высвечивал четыре жирных зеленых нуля.
Демон остановился на пороге. Энже лежала на спине, укрытая теплым клетчатым пледом, и голубоватый свет экрана безжалостно подчеркивал усталые тени под глазами. По будням она всегда вставала рано, раньше него, чтобы успеть приготовить завтрак, и даже сегодня не дала себе поблажку.
Будильник крепко подумал и показал одну минуту первого. В груди защемило совсем нестерпимо, и Дей, только что уговаривавший себя позвонить в скорую с порога и тихонько исчезнуть, стерев все следы своего пребывания в этом мире, все-таки сделал несколько шагов вперед и бессильно опустился на колени рядом с диваном.
Десять лет. Такая, на самом деле, ерунда для одного из князей. Но Энже успела измениться, повзрослеть и приворожить его своей жизнью, размеренной, естественной и теплой, как и все, к чему прикладывала свою волшебную ручку потомственная сихерче.
Эти десять лет были особенными. Другими. И промелькнули, словно...
- И как люди живут с этим? - безнадежно спросил сам себя Дей.
И едва не подскочил, когда хрипловатый спросонья голос с привычной насмешливой жизнерадостностью отозвался:
- Ты не представляешь, с чем мы способны справляться.
Демон вскинул голову, встретился с Энже взглядом - она была такая невозможно заспанная, домашняя и уютная, - и не нашел ничего умнее, чем спросить:
- Энже? У тебя что, часы вперед ушли?
- Нет, я их только вчера проверяла, - с неуверенным недоумением откликнулась она и перевела взгляд на будильник. - Ох...
Дей не выдержал и прижался к ее удивленно приоткрытым губам. Чем бы ни была вызвана эта отсрочка, она взорвала в его голове многоцветный фейерверк, и не воспользоваться ею было невозможно.
Когда демон отстранился, будильник показывал две минуты первого. Энже дышала - беспокойно и глубоко. И прекращать, похоже, не собиралась.
- В чем дело? - растерянно спросила она. - Сегодня ведь четырнадцатое?
- Четырнадцатое, - подтвердил Дей и вдруг с нехорошим, торжествующим весельем потянул к себе ее руку.
Некоторые темы в этом доме никогда не обсуждались, и некоторые вопросы он никогда не задавал. Но сегодня, пожалуй, вполне можно устроить день отступления от правил.
- Скажи-ка, - ласково сказал Дей, прижался губами к ее раскрытой ладони, глубоко вздохнул, собираясь с силами, и шепнул, не поднимая головы: - Ты любишь меня?
- Люблю, - легко и беззастенчиво, будто это само собой разумелось, отозвалась Энже. Словно и не молчала об этом, как партизан, все десять лет! - А что, это как-то влияет на срок?
Дей задержал дыхание, сражаясь с рвущимся наружу торжествующим смехом и щемящей нежностью в груди, грозящей перерасти в первый в истории инфаркт у бессмертного демона.
- Ни капли, - справившись с собой, ответил он и широко улыбнулся. - Просто, выходит, душу я у тебя уже забрал.
- А жива я, потому что?.. - Энже понимающе сощурила темно-карие глаза, и, видит начальство, чертенята в них превзошли сами себя!
Асмодей уткнулся лицом в ее раскрытую ладонь и впервые за всю свою невообразимо долгую жизнь покраснел.
♥ 4 место КАА
Пусть даже и с бантиком
Сорок демонов толпились у барабана, самый старый и опытный, с молодецким прищуром, припрыгивая, кричал:
-Крути барабан!
Древний барабан, скрепя и качаясь, вращался, выбирая подопечного. Мы, демоны творчества, очень ответственно подходим к своей работе. У каждого гения должен быть свой демон. В этот раз выбор затягивался. Все боялись. Сорок великих демонов, сорок самых лучших демонов творчества, все как один шептали: 'Только не женщина, только не женщина'.
Вот подошла моя очередь найти подопечного, один из сильнейших, моим тандемом с Врубелем даже тут восхищались, а Михиала зачитывают на общих собраниях Творяк. Стрелка замерла, пронесло, но через мгновение она сдвинулась и ...
Все выражали соболезнования, проявляли участие, а в глубине нутра радовались, что мой круг закончился на женском портрете, единственном за последние пятьдесят лет. Немногие, что работали с женщинами, еще живы, но как живы, изоляция это не жизнь. Говорили, что они сходили с ума. Начинали бредить женщинами, просились обратно, забывая о долге творителя. С одним из них сегодня встречаюсь. Какое жалкое зрелище - великий демон, перебирающий ленточки. Он действительно бредил.