Проходящая мимо парочка с недоумением уставилась на молодого дергающегося парня. Секундный интерес и они вновь двинулись своей дорогой, высказывая на ходу вердикт «о каком-то дебильном или обкуренном» и почему-то упоминая «не стильный прикид».
Эти слова ни в коей мере не задели его самолюбие, но мысль, что кому-то и правда станет плохо, а рядом окажутся только эти двое, неприятно поразила.
Название данной породы людей, без употребления матерных слов, могло бы звучать как «равнодушные тряпичники». Такие особи видят только себя, собственные проблемки и желаньица. Они не настоящие эгоисты в правильном понимание этого прекрасного термина. Их самолюбие направленно не на великие свершения и открытия, а на становление материальной части жизни. Они покупают дорогую одежду, машины, дома, яхты, самолеты… Они считают себя крутыми и правильными, а сами не видят дальше собственного носа.
А ведь не крутые они, а лохи глупые, которых развели на яркой упаковке, престижной марке и следовании «законам моды».
Ну, согласитесь, разве моей жопе станет лучше оттого, что на моих трусах будет красоваться «лайба» Gucci или D&G? Она возрадуется и возгордиться? Или я сам стану умней, красивей и порядочней? Бред какой-то!
«Меркантильные самовлюбленно-стильные уродцы, смотрящие не на людей, а на их одежду» - высказанное Внутренним определение сей милой касты. По данному вопросу Андрей был с ним абсолютно и полностью солидарен.
***
В таких пространных размышлениях, поедании удивительно вкусного «хот-дога» и запивании его ледяной минералкой, он шел дальше. Солнечный блин по-прежнему бросал на землю миллиарды жалящих стрел. Люди спасались от них в теньке, бутылочке холодного пивка или порции мороженного. Сновали машины, противно бибикая и вычихивая в атмосферу вонючие выхлопные газы. Жизнь продолжалась.
Следовало определиться с ВУЗом и работой, но Андрей решил не подгонять события. Возможность провала при поступлении он исключал как нечто невообразимое, а работа… Сама подвернется, ведь это Москва!
Проблема жилья решиться после его зачисления в армию студентов: обязаны предоставить общагу. А пока можно поспать на вокзале или, на худой конец, в подвале. Он был крайне неприхотлив.
Существующую возможность вступления в Московское Дворянское Собрание Андрей оставил на крайний случай. Нет, его бы непременно приняли, предъяви он соответствующие документы и грамоты. Но где искать это грёбаное Собрание? И не в таком же качестве вступать в элиту! Благородный сирота, просящий пристанище и кусок хлеба! Нет уж, увольте!
***
Внимание Андрея привлекла вывеска магазина, на которой витиеватыми дореформенными буквами красовалась лаконичная надпись «Антикварiатъ». Витрину драпировала темная ткань, но на двери наличествовала табличка «Добро пожаловать!».
«Может зайдем?», - предложил Внутренний, и Андрей не смог отказать другу. Он и сам был не прочь поглазеть на собрание диковинных вещичек.
Толкнув стилизованную «под старину» дверь, он очутился в полутемном помещении, заставленном стеллажами и полками. Из массивных бронзовых светильников, висящих по всему периметру стен, исходил неяркий дерганый свет. Воздух наполнял запах копоти, перемешенный с ароматом благовоний.
«Неужели и, правда, масляные? – с интересом подумал он и двинулся в глубь комнаты. А копоть отбивают, воскуривая фимиам?»
Становилось все интереснее и интереснее, и в животе разлилось приятное ощущение прикосновения к чему-то тайному и загадочному.
Чего здесь только не было! Иконы и утварь, драгоценности и картины, одежда и еще тысяча и одна удивительная безделушка. Ну и конечно оружие – предмет вожделения любого нормального мужчины. Тем более молодого, тем более графа.
И эти сокровища самым безобразным образом валялись на вышеупомянутых подставках и стеллажах! Те же из них, которым не досталось привилегированного слеллажно-полочного местечка, возлежали на полу и с грустью наблюдали за более счастливыми собратьями.
Поискав глазами продавца или управляющего, Андрей углядел сгорбленную фигуру, затянутую во все черное. Согнувшись немыслимым крючком, фигура что-то искала в массивном деревянном сундуке. Сей занимательный процесс, сопровождался распеванием советской нетленки «На поле танки грохотали…». Затем, издав торжественное «Ха!», фигура распрямилась, и Андрей усмотрел в её руках позеленевший от времени корабельный колокол.