Андрей бросился на пролетария, выкидывая в прыжке ногу. Тот был не готов к нападению и кулем свалился на землю, отпуская волосы пленницы. Лицо, превратившееся в безобразную окровавленную маску, выражало недоумение и детскую обиду. Вместе с вмятым, исковерканным носом данная картинка смотрелась страшно-комичным полотном художника-психопата.
Девушка даже не вскрикнула. Видно шок от пережитого загнал простенькие проявления эмоций на самое дно ошалевшего сознания. Андрей подбежал и лихорадочно вцепился в её руку. Его бил озноб.
— Как вы? – только и смогли прошептать его сухие губы.
— Спасибо вам, я…
Фразу оборвал не человеческий, а скорее волчий вой. Дружки поверженного повстанца, отбросив, как тряпичную куклу, свою несчастную жертву, бежали к графу. Лица обезображены злобой и исковерканы похотью. Андрею показалось что демоны, а не люди восхотели его жизнь и жизнь…
Девушка ахнула и обмякла, вырываясь из его руки. Граф притормозил падение и бережно, как святыню или реликвию, уложил ее на тротуар, предварительно подстелив свою шинель.
Демоны приближались. В руках правого поблескивал длинный штык-нож. Левый вооружился дубиной, а задний поигрывал «Маузером». Четвертый так и не пришел в себя после страшного нокаутирующего пинка. Скорее всего, смертельного. Озираясь по сторонам, Андрей разглядел тяжелый кавалерийский палаш, пристегнутый к поясу поверженного. Это был шанс.
Ну что, барин, прикокать тебя быстро или сперва поиздеваться? – произнес Задний, поднимая оружие и целя графу в лицо.
— Давай медленно. Пущай поглядит, как мы малышку оприходуем! – весело пророкотал Правый и разразился гадким смехом.
Дружки-пролетарии с готовностью поддержали зачин. И в этот миг Андрей прыгнул. Откуда взялась ловкость, откуда умение! Как олимпийский чемпион-гимнаст он в пару прыжков и кульбитов оказался возле лежащего, выхватил палаш и ринулся на врагов.
Правый шарахнулся, Левый отпрыгнул, и только Задний, явно главарь шайки, попытался выстрелить.
Затея не удалась: треск материи, хруст разрубаемых костей и крик полный боли, страха и ярости. Удар перерубил его правую ключицу и практически оторвал руку. Маузер выпал, так и не свершив ни единого выстрела.
Вновь вскинутый палаш падает на Правого. Прикрывшие голову руки не помогли: противный треск, и череп насильника лопается как перезревший орех. Смерть не заставила себя ждать, Правый сдох мгновенно.
Выл Задний, зажимая глубокую, кровоточащую рану, а третий повстанец со всех ног улепетывал с места боя.
— Ну и где твоя смелость, червь?! Где отвага, вставай и сражайся! – орал Андрей, размахивая палашом перед лицом раненого.
— Пощади, барин! Христом Богом молю! – падая на колени, верещал сквозь слезы Правый.
— Нет тебе пощады! – удивляясь нахлынувшему спокойствию, проговорил граф.
Правый закричал, но через миг крик сменился хлюпаньем и хрипом. Чисто срезанная голова, подобно веселому футбольному мячику, запрыгала по холодной мостовой.
Андрей с отвращением отбросил измазанный кровью палаш. Его мутило, но, превозмогая себя, граф подбежал к девушке.
Она все еще была без чувств. Она была… Андрей не находил слов. Сердце бухало сильно и часто, а в душе хор ангелов исполнял торжественный марш.
Он никогда не знал любви, смеялся над пылкими книжными воздыхателями и издевался над влюбленными барышнями-дурочками, ждущими принцев. Все осталось в прошлом.
Граф смотрел и не мог налюбоваться на милое, прелестное личико, чуть вздернутый носик, тонкие ниточки бровей, алые от холода щёчки. Весь облик, все черточки этого божественного создания поражали, рвали, заставляли трепетать его мечтательную и пылкую суть.
Девушка открыла глаза и… улыбнулась. Душа Андрея ухнула в глубокую и бескрайнюю пропасть счастья. Он еле слышно пролепетал:
— С вами все в порядке?
— Благодаря вам, да, – прозвенел серебристым колокольчиком её волшебный голос. – Как вас зовут, мой юный герой.
— Андрей, – краснея от смущения, выдавил граф.
— А меня Кэт. Катерина...