Вдруг давление исчезло. Машина отступила на несколько футов назад. Баррент увидел первые лучи серого рассвета.
Он пережил Охоту. Наступил рассвет, и машина больше не имела права убить Баррента. Но уйти она ему не позволяла.
Пока не пришли Охотники, машина не выпускала Баррента из узкой щели между скал.
Охотники отвели Баррента назад в Тетрахиду, где, дико аплодируя, толпа встретила его как героя. После двухчасовой процессии Баррент и четверо других уцелевших были приняты в кабинете Комиссии по Наградам. Председатель произнес краткую и трогательную речь о ловкости и смелости, продемонстрированными каждым уцелевшим на Охоте. Он присвоил каждому из них статус Хаджи и вручил им крошечные золотые серьги, свидетельство их статуса.
В конце церемонии Председатель пожелал каждому из новых Хаджи легкой смерти на Играх.
Глава 18
В сопровождении охранников Баррент вышел из кабинета Комиссии по Наградам. Его провели мимо карцеров, скрытых в подземельях Арены, и заперли в камеру. Охранники велели ему запастись терпением — Игры уже начались, и его очередь скоро придет.
В камеру, рассчитанную на троих заключенных, было набито девять человек. Большинство из них молча сидели на корточках или лежали ничком на грязном полу, погрузившись в апатию и смирившись с приближением смерти. Лишь один из заключенных не пал духом. Когда Баррент вошел, этот смертник протолкался к двери камеры.
— Джо!
Маленький вор на доверии улыбнулся Барренту.
— Печальное место для встречи, Уилл.
— Что с тобой случилось?
— Политика, — ответил Джо, — опасное занятие на Омеге, особенно во время Игр. Я думал, что опасность мне не угрожает, но… — Он пожал плечами. — Сегодня утром меня выбрали участником Игр.
— Есть какой-нибудь шанс выбраться из этого дерьма?
— Шанс есть, — ответил Джо. — Я рассказал о тебе той девушке, так что ее друзья наверняка попытаются что-нибудь сделать. Что же касается меня, то я ожидаю отмены приговора.
— Разве это возможно?
— Возможно все. Лучше, однако, особо не надеяться.
— Что представляют собой Игры? — спросил Баррент.
— Они — именно то, чего ты от них ждешь, — ответил Джо. — Схватки один на один между людьми, сражение людей с различными видами омегеанской флоры и фауны, дуэли на иглолучевых и тепловых пистолетах. Мне говорили, что это копия древнего земного праздника.
— А если кто-то уцелеет, — закончил за него Баррент, — то он окажется за пределами Закона.
— Именно так.
— Но что это значит, быть за пределами Закона?
— Не знаю, — задумчиво проговорил Джо. — Об этом, кажется, толком никто не знает. Я смог только выяснить, что выживших забирает Черный. Считается, что это — не самое приятное.
— Догадываюсь. На Омеге очень мало самого приятного.
— Омега — неплохое место, — возразил Джо. — Просто у тебя нет надлежащего духа.
Их разговор был прерван прибывшим подразделением охраны. Пришло время выйти на Арену и для обитателей камеры Баррента.
— Никакой отмены приговора, — заметил Баррент.
— Ну, видать, судьба такая, — философски рассудил Джо.
Под сильной охраной участников Игр вывели из камеры и выстроили у железной двери, отделявшей камерный блок от главной Арены. Как раз перед тем, как капитан охранников открыл дверь, из бокового коридора выскочил толстый, хорошо одетый человек, размахивающий бумагами.
— Что это? — спросил капитан.
— Предписание об обязательстве, — толстяк вручил ему бумагу. — На обратной стороне вы найдете распоряжение о прекращении преследования, — он вытащил из карманов новые документы. — А вот уведомление о банкротстве-переводе, закладе движимого имущества, предписание о доставке арестованного в суд для выяснения обстоятельств и приложение ареста на жалование.
Капитан сдвинул каску на затылок и почесал узкий лоб.
— Никогда не могу понять, о чем вы, адвокаты, толкуете? Что значит вся эта чушь?
— Он освобождается от Игр, — объяснил толстяк, указывая на Джо.
Капитан взял бумаги, бросил на них озадаченный взгляд и передал адъютанту.
— Ладно, — сказал он. — Забирайте его. И радуйтесь — в старые времена, ничто не могло остановить упорядоченное прохождение Игр.
Победоносно ухмыляясь, Джо прошел через ряды охранников, присоединился к толстому адвокату и спросил у него: