Политиков, которые его раньше поддерживали, но во время референдума призвали голосовать «Нет», президент Чавес немедленно заклеймил как контрреволюционеров и предателей. Эти обвинения отчасти могут быть признаны справедливыми в отношении деятелей, обязанных своим восхождением исключительно нынешнему президенту, а теперь отказывающих ему в поддержке. Однако само по себе появление подобных людей в эшелонах власти говорит о многом.
Венесуэла, в некотором смысле, выглядит зеркальным отражением Боливии. В Боливии лидеры революции стараются ничем не руководить, ни во что не вмешиваться, предоставляя событиям идти своим стихийным путем. В результате власть то и дело оказывается в неблагодарной роли посредника между радикальными массами и консервативными элитами. Напротив, в Венесуэле представители власти вмешиваются почти во всё, занимаются кучей вопросов. Причем мелочное вмешательство государства в самые разные стороны жизни сочетается с добросовестным соблюдением формальных норм буржуазной демократии.
Правительственная бюрократия периодически погружается в межведомственную грызню, блокируя инициативы снизу, а иногда и пожелания самого президента. Чиновников время от времени перемещают, но справиться с ними невозможно. Вызывает восхищение и изумление, что при подобном подходе вообще хоть что-то работает.
Преодолеть кризис управления президент Чавес пытается за счет создания Объединенной социалистической партии Венесуэлы (PSUV). Однако и здесь всё идет негладко. Различные течения левых, которые ругались между собой вне объединенной партии, теперь борются за влияние внутри её. Некоторые партии (например, коммунисты) отказались вливаться в новое объединение. Но с другой стороны, многие боятся превращения партии в тоталитарную организацию с принудительной дисциплиной. Уж лучше склоки и разногласия, чем единомыслие казармы или кладбища.
На профсоюзном фронте те же противоречия. Старые профсоюзы были приводным ремнем правящих партий и традиционных элит, помогая предпринимателям контролировать трудящихся. В 2002 году профбоссы помогали менеджерам и хозяевам в попытке свергнуть Чавеса. Поддерживавшие революцию рабочие покинули старую Конфедерацию трудящихся Венесуэлы (CTV), создав новые профсоюзы - Национальный Союз Рабочих (UNT). Этот союз, действительно, независим от работодателей, действительно, за классовую борьбу. Но вот беда - он и по отношению к государственным чиновникам независим. Профсоюзные лидеры постоянно сталкиваются в острых конфликтах с правительственными функционерами, требуют (как и положено настоящим представителям работников) улучшения коллективных договоров и повышения заработной платы. Возмущенные чиновники бегут жаловаться президенту, который уже вмешивался и подвергал рабочих лидеров жесткой критике, но те стоят на своем. Рабочие с чиновниками договориться не могут, а бастовать против собственного же правительства революционная совесть не позволяет. В итоге коллективные контракты не подписываются помногу месяцев, иногда, как в случае с госслужащими - больше двух лет! Тем временем в окружении президента зреет план создать новый, лояльный профцентр на основе Боливарианской федерации трудящихся (FBT).
Радикально настроенные рабочие требуют национализации предприятий, оккупируют заводы. Власть призывает к сдержанности. Тем временем, левые критики Чавеса указывают на то, что вытеснение из страны американского капитала привело к укреплению позиций китайских, российских и аргентинских компаний. «Разве мы для того боролись против американских хозяев, чтобы на их место пришли китайские?» - возмущается профсоюзный лидер Орландо Чирино. Но и представителей правительства понять можно: Венесуэла не может и не собирается строить «социализм в одной отдельно взятой стране». К тому же нет собственных технологий, приходится считаться с мировым рынком. А классовые принципы время от времени приходится приносить в жертву геополитике.
На фоне усиливающихся атак справа президент становится всё менее терпимым к оппозиции и критике в собственных рядах, периодически срываясь на жесткие заявления по адресу левых активистов, отступающих от сформулированной им генеральной линии. Дальше заявлений дело пока не идет, но политическая атмосфера в Каракасе меняется.
Противоречия внутри революционного лагеря неизбежны. Вопросы должны решаться в ходе широкой дискуссии, а порой и борьбы различных сил в революционном лагере. До тех пор, пока эта борьба остается открытой, а власти не прибегают к репрессиям (тем более - в отношении собственных сторонников), остается надежда, что процесс преобразований может идти вперед, избегая тех трагических капканов, в которые 90 лет назад угодила русская революция. Однако многие из противоречий, о которые споткнулись прежние революции, уже налицо в Венесуэле, и этого нельзя недооценивать.