«Влачились змеи по уступам,Угрюмый рос чертополох,И над красивым женским трупомБродил безумный скоморох.
«И смерти дивный сон тревожа,Он бубен потрясал в руке,Над миром девственного ложаПлясал в дурацком колпаке.
«Едва звенели колокольца,Не отдаваяся в горах,Дешевые сверкали кольцаНа узких, сморщенных руках.
«Он хохотал, смешной, беззубый,Скача по сумрачным холмам,И прижимал больные губыК холодным, девичьим губам.
«И я ушел, унес вопросы,Смущая ими божество,Но выше этого утесаНе видел в мире ничего».
Я долее слушать безумца не мог,Я поднял сверкающий меч,Певцу подарил я кровавый цветокВ награду за дерзкую речь.
Цветок зазиял на высокой груди,Красиво горящий багрец…«Безумный певец, ты мне страшен, уйди».Но мертвенно бледен певец.
Порвалися струны, протяжно звеня,Как арфу его я разбилЗа то, что он плакать заставил меня,Властителя гордых могил.
Как прежде в туманах не видно луча,Как прежде скитается тролль,Он бедный не знает, бояся меча,Что властный рыдает король.
Попрежнему тих одинокий дворец,В нем трое, в нем трое всего:Печальный король и убитый певецИ дикая песня его.
Рассказ девушки
В вечерний час горят огни…Мы этот час из всех приметим,Господь, сойди к молящим детямИ злые чары отгони!
Я отдыхала у воротПод тенью милой, старой ели,А надо мною пламенелиСнега неведомых высот.
И в этот миг с далеких горКо мне спустился странник дивный,В меня вперил он взор призывный,Могучей негой полный взор.
И пел красивый чародей:«Пойдем со мною на высоты,Где кроют мраморные гротыОгнем увенчанных людей.
«Их очи дивно глубоки,Они прекрасны и воздушны,И духи неба так послушныПрикосновеньям их руки.
«Мы в их обители войдемПри звуках светлого напеваИ там ты будешь королевой,Как я могучим королем.
«О, пусть ужасен голос бурь,И страшны лики темных впадин,Но горный воздух так прохладенИ так пленительна лазурь».
И эта песня жгла мечты,Дарила волею мгновеньяИ наряжала сновиденьяВ такие яркие цветы.
Но тих был взгляд моих очей,И сердце, ждущее спокойно,Могло ль прельститься цепью стройной,Светло-чарующих речей.
И дивный странник отошел,Померкнул в солнечном сияньи,Но внятно – тяжкое рыданьеМне повторял смущенный дол.
В вечерний час горят огни…Мы этот час из всех приметим,Господь, сойди к молящим детямИ злые чары отгони.
Дева Солнца
Марианне Дмитриевне Поляковой
I.
Могучий царь суров и гневен,Его лицо мрачно, как ночь,Толпа испуганных царевенБежит в немом смятеньи прочь.
Вокруг него сверкает злато,Алмазы, пурпур и багрец,И краски алого закатаРумянят мраморный дворец.
Он держит речь в высокой залеТолпе разряженных льстецов,В его глазах сверканье стали,А в речи гул морских валов.
Он говорит: «Еще ребенкомВ глуши окрестных деревеньЯ пеньем радостным и звонкимВстречал веселый, юный день.
Я пел и солнцу и лазури,Я плакал в ужасе глухом,Когда безрадостные буриЦарили в небе голубом.
Явилась юность – праздник мира,В моей груди кипела кровьИ в блеске солнечного пираЯ увидал мою любовь.
Она во сне ко мне слетала,И наклонялася ко мне,И речи дивные шепталаО золотом, лазурном дне.
Она вперед меня манила,Роняла белые цветы,Она мне двери отворилаК восторгам сладостной мечты.
И чтобы стать ее достойным,Вкусить божественной любви,Я поднял меч к великим войнам,Я плавал в злате и крови.
Я стал властителем вселенной,Я Божий бич, я Божий глас,Я царь жестокий и надменный,Но лишь для вас, о лишь для вас.
А для нее я тот же страстныйЛюбовник вечно молодой,Я тихий гимн луны, согласнойС бесстрастно блещущей звездой.
Рабы, найдите Деву СолнцаИ приведите мне, царю,И все дворцы, и все червонцы,И земли все я вам дарю».
Он замолчал и все мятутся,И отплывают корабли,И слуги верные несутся,Спешат во все концы земли.
II.
И солнц и лун прошло так много,Печальный царь томяся ждет,Он жадно смотрит на дорогу,Склонясь у каменных ворот.
Однажды солнце догоралоИ тихо теплились лучи,Как песни вышнего хорала,Как рати ангельской мечи.
Гонец примчался запыленный,За ним сейчас еще другой,И царь, горящий и влюбленный,С надеждой смотрит пред собой.
Как звуки райского напева,Он ловит быстрые слова,«Она живет, святая дева…О ней уже гремит молва…