– А-а… – вырвалось у Маши. Оставаться в комнате, загроможденной трупами, без охраны военных было очень неуютно. Казаков отмахнулся и, будто призрак, растворился в полутьме коридора. Оживленная стрельба продолжалась.
– Черт! – Гильгоф угрюмо посмотрел вслед убежавшему лейтенанту. – У нас даже нет оружия, кроме этого дурацкого пистолета! Но, честное слово, это не может быть Иной. Похоже, животных вывезли из лаборатории. Беда-то какая…
– Отойдите подальше от выхода, – скомандовал андроид людям. – А лучше укройтесь за аппаратурой.
Сам Бишоп, пронаблюдав, как остальные отбежали в глубину комнаты и присели за металлическими столами, прижался к стене справа от двери, сбросил пистолет с предохранителя и удовлетворенно отметил, что Казаков выдал ему не обычное пулевое оружие, а систему «Звезда», стреляющую крайне разрушительными и опасными плазменными разрядами.
Звуки выстрелов внизу наконец-то затихли, но Маша не успокоилась, пока Казаков ее не вызвал на связь.
– Спускайтесь, здесь безопасно, – сообщил он. – Осмотр лаборатории отложим, нашлось кое-что поинтереснее.
– Безопасно? – недоверчиво переспросила Ельцова. – Тогда почему стреляли?
– Увидите…
Под неусыпной охраной Бишопа доктор Гильгоф, врачебная бригада и сама Маша сошли по лестнице в уже знакомый коридор. Вдалеке, в светлом дверном проеме, виднелась фигура военного. Туда и направились.
– Значит, реликты? – Когда Маша вошла в помещение, некогда исполнявшее роль столовой, Казаков глянул на консультантку так, словно она была в чем-то виновата. – Кто твердил, будто на Сцилле отсутствуют звери крупнее лягушек? Вряд ли это чучело было любимым домашним животным обитавших здесь янкесов!
– Я не говорила ничего подобного! – возмутилась Ельцова. – Я только сказала, что здесь могут обитать выжившие после оледенения твари. Покажите, что там у вас?
Она отстранила солдат, окруживших крупное, странно выглядящее тело, распластавшееся на полу. Увиденное впечатляло.
– Похоже, именно эта зверюшка откусила несколько кусочков от трупов наверху, – хладнокровно произнес Гильгоф, склоняясь над неприятного вида зверем, изрешеченным пулями. – Пришла сюда пообедать и нарвалась на ваших людей, лейтенант.
– Нарвалась? – не без возмущения сказал Эккарт и выставил вперед ногу. Титановый с керамическим напылением щиток, прикрывавший голень немецкого обер-лейтенанта, был сильно деформирован, а в одном месте даже пробит насквозь. Не будь этой защиты, Эккарт остался бы без ноги. – Эта гадина первая напала на нас! И была весьма агрессивной!
– Интересно, – озадаченно протянула Маша. – Агрессивное поведение, говорите? Быть того не может. Это же типичный эндемик, с какой стати ему бросаться на неизвестных существ, то есть на вас? Поздравляю, господа, открыт новый биологический вид! Премия от ООН обеспечена.
Здоровенное, не менее двух метров длиной и сантиметров восемьдесят шириной животное более всего смахивало на неудачную помесь рака, трилобита и черепахи. Округлый панцирь, покрытый к тому же густой белесой шерстью, защищал тело, из-под бронированного щитка высовывалась уродливая голова (да не одна, а целых две!).
– Похоже на насекомое, – констатировала Маша, – однако перед нами явная мутация, видимо обусловленная высоким фоном солнечного излучения. Видите две головы? Необычно для углеродной жизни, развивающейся, как правило, по единому типу во всех открытых людьми мирах. А жвалы у этого красавца действительно серьезные. Вам повезло, господин Эккарт.
Двойные, изогнутые серпом, челюсти существа длиной в полторы ладони украшались острыми, как бритва, зазубринами. Под основной челюстью поблескивали несколько более мелких дополнительных жвальцев и нечто вроде клешней. Глаз на каждой голове было аж по восемь штук.
Маша не без натуги перевернула тварь на спину, отметив, что членистых ножек у животного, как и положено по закону эволюции, шесть. Значит, все-таки насекомое. Только они могут выжить в любых условиях, насекомым плевать на радиацию, мороз или долгую бескормицу. Госпожа консультант полезла в сумку за цифровым фотоаппаратом.
– Новый биологический вид, – усмехнулся Гильгоф. – Как назовем? Уродец Эккарта обыкновенный? Можно на благородной латыни: bestia Eccarti vulgaris…
– Этот уродец, доктор, – недовольно сказал германец, – носился со скоростью пули и издох, только когда мы всадили в него полную обойму. Если таких вот «уродцев» здесь бродит много, нам светят неприятности.