И с этими словами он подхватил обрывок веревки и снова привязал меня к столбику. Только теперь столбик круглым концом упирался мне в рот, а веревка за шею была натянута так, что голова не двигалась совсем. Только кольцо во рту спасало от выламывания этим столбом зубов, боль в них была ослепительная в прямом смысле – глаза просто не видели ничего от напряжения на лицевые мышцы и кости.
И тут за меня принялись сзади, и стало не до зубов и лица. На натертую до крови попу обрушился град ударов, а потом кто-то пристроился, начав ебать меня. Уже привычная, но никак не меньшая боль вернулась ко мне. В какой-то момент я снова вырубилась. Думается, они этого даже не заметили. Как ебали, так и ебут. Больше в спасительный обморок убежать не получалось, даже когда за меня взялись со звериным рыком и темпераментом, стараясь разорвать мою задницу напополам, когда начали пробовать оторвать сиси. "Разноплановость" заиграла новыми еще неизведанными красками. Ааааа!
Когда закончили истязать меня, я так и не поняла. Ощущения мира вернулись из-за боли, когда меня уже отвязали и куда-то потащили за хомут. К вертелу и клетке.
Ну, вот и закончилась карьера попаданца, – мысль пришла, когда я увидела этот стержень, который лежал около костра и ждал меня.
Меня бросили на землю возле него, и у меня не оставалось сил даже пошевелиться. Даже, когда срывали пирсинг, я только застонала про себя. Увидев нож у одного из извергов, понадеялась, что мне перережут горло, а не заставят агонизировать на железном колу. Но этот жирный начал отрезать мне левую сисю. Неет!
Волна жара обдала меня. Я уже на костре? Визг нечеловеческий. Это не я.
Кое-как открыв один глаз, успела заметить обжигающее пламя – подо мной, или надо мной? Тут из пламени выпала горящая человеческая фигура. Это она визжит? От костра поджегся? Целиком?
Глаз сам по себе закрылся, а по телу разошлась волна слабости и холода...
Глава 7. Винтерхольд
Жар внутри живота заставил выгнуться дугою и открыть глаза. Только темное пятно увидела на фоне отблесков огня. А жар превратился в волну тепла, которая прошла по всему телу, принося, как ни странно, облегчение от уже почти фоновой боли. Странно, не так я представляла свою жарку на вертеле.
Тут глаза рывком сфокусировались на пятне, которое превратилось в… Госпожу Мелису?
Я умерла и попала в рай?
Или все-таки живая? Мысли продолжали ускоряться. Вроде живая. Но еще в пещере. И да, это Госпожа Мелиса. Госпожа спасла меня! Глаза снова на мокром месте. Только уже от счастья.
– ...в порядке? Ну, хоть моргни, – вот и слух вернулся.
Прикрыла глаза. И сразу в голосе Госпожи нотки беспокойства сменились облегчением. Она еще что-то говорила, а у меня в голове крутилось – Госпожа спасла меня, спасла меня, а я бросила ее и убежала. Как неблагодарная сучка. И тут так стыдно стало за свои действия, за этот побег от своего счастья, что слёзы хлынули ручьем.
Долго лежать мне не дали, и с помощью Госпожи я смогла встать на ноги. Уже стоя, переждав головокружение, огляделась. Трупы мучителей увидела почти сразу. Они валялись недалеко от меня, наверное, хотели посмотреть или принять участие в моей разделке. И хоть выглядели трупешники отвратительно, чёрные от ожогов, скрученные в неестественные позы и воняющие сгоревшим мясом, единственным моим чувством была брезгливость.
Госпожа Мелиса, повозившись около клетки, открыла ее, вытащила слабо упирающуюся девчушку наружу и приволокла ко мне. Присев, я попыталась как-нибудь успокоить ребёнка, но в моей сбруе это было нелегко. И главное, своим видом – я было голая и вся в пятнах засохшей крови – напоминала ей ее пленителей. Скуля, она только отползала от любых моих попыток притронуться или даже подойти. Безнадежно. Вот Госпожа подтянула к нам остальных жителей или, правильней, пленников пещеры. Я ошиблась с количеством живых душ здесь. В каждой палатке были игрушки для ее жителя – молоденькие девушки и даже дети. Двое близнецов лет восьми-девяти, мальчик и девочка. И у всех поголовно был некомплект конечностей, то руки по плечо, то ноги по колено или выше. Близнецы же были вообще без рук по локоть и ног чуть выше колен. Они могли передвигаться только на культях, как зверьки какие-то, и до кучи были сцеплены между собой ошейниками.
Глядя на все это, я понимала, что, по сравнению с этими бедолагами, я могла отделаться очень легко. Побили бы, покатались и зарезали. Но жить так, постоянно ожидая, когда этим зверям захочется что-нибудь отрезать на закуску у тебя? Да так с ума сойти недолго! И, похоже, с большинством так и случилось. Осмысленные взгляд на меня и мою Госпожу бросали всего двое: девушка из клетки и еще одна постарше без одной руки. Прижженная культя красноречиво говорила о судьбе конечности.