Посмотрела вниз на грудь, как же это приятно и легко делать без кольца ошейника-то. Наконец-то смогу пощупать эти нежные полушария.
Или не смогу.
Что-то не дало мне коснуться своей груди. При приближении пальчика, около сантиметра от кожи груди появлялось чувство, что хочу соединить два одноименных полюса магнитов. И чем сильнее надавливаю, тем больше сопротивление. Причем только на руки сопротивление действует. Грудь не чувствовала ничего. Резко пробую коснуться других мест и понимаю, что это тело и дальше принадлежит не мне. Правом на прикосновение я не обладаю. Даже зажать кисть руки ногой не смогла, рука выпрыгивала из-под бедра, как пробка из бутылки шампанского. Попытка хлопка в ладоши показал максимум мне доступного – около полсантиметра.
Осознание этого похерило уже поднявшееся от исчезновения оков настроение.
Но я все равно свободна. И могу прикасаться к предметам, в чем меня убедила спинка кровати, которую я погладила.
Так, встаем на ноги. Или не встаем. Хорошо, что вскочить не попыталась.
Мои ступни застыли в вытянутом положении. Как они были в сапогах, так и остались без них.
Заплакала от несправедливости и поняла еще одну вещь. Рот. Он был закрыт. Никакого кольца больше не было. Ура! Ура? А вот голос не вернулся. Максимум, громкий выдох через рот.
На четвереньках подползла и, взглянув на кровать, со вздохом облегчения присела, опершись к ней спиною. Госпожа была со мной. Это главное. И Она имеет право ограничивать мои прикосновения и вообще полностью ограничивать меня. Она Хозяйка этого тела. А я только "водитель".
Мелькнувшую мысль воспользоваться свободой и сбежать, задавила в зародыше, как кощунство.
Так-с, сейчас проснется Госпожа, а я тут сижу и плачу. Так неправильно. Попытка вытереть слёзы провалилась, но вставание в стандартную позу увенчалось успехом. Проблему составили руки, которые после нескольких минут раздумий скрестила за спиной. Вроде все правильно. Ждем.
А вот и Госпожа проснулась. Увидев меня, Она сразу поднялась с кровати и принялась осматривать меня и даже ощупывать. Ее прикосновения вызывали волны блаженства, а то, что Она делала все это голышом, еще и вожделение. Хорошо, что я не парень, уже бы спалилась.
Оставшись довольна моим осмотром, Госпожа, накинув на себя робу и взяв со стола какие-то записи, принялась осматривать причудливый рисунок на полу там, где я проснулась. Закончив с этим, Госпожа наконец-то обратилась ко мне.
– Ну, как тебе новое положение? – и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Говорить можешь?
Я замотала головой.
Со словами " надо убедиться" Госпожа, сотворив между пальцев маленькую молнию, поднесла руку к моей промежности. Со скрипом зубов удержав тело от попытки отвернуться, я таки получила разряд в киску. О, ощущения вполне коррелировались с ударом молнии. Меня выгнуло дугой, потом я свернулась калачиком, попытавшись прижать ладони к пострадавшему месту. Только Госпожа, прижав меня коленом к полу, смогла успокоить конвульсии. Все это время я орала. Ну, рот был открыт, и из него выходит поток воздуха, но звука не было. Что тоже добавляло ощущений.
– Прости меня, я больше так делать не буду, – успокаивала меня Госпожа, – это нужно было для проверки. И все.
Снова стою на коленях. Жду указаний от Хозяйки. Нет, я не злюсь на нее за эту проверку. Просто не могу. Странно, но такая эмоция, как злость или какая-нибудь другая негативная, с Госпожою не сочеталась. Еще после самоволки к людоедам это случилось. А молния? Госпожа захотела и ударила меня молнией. Может убить, если захочет. Это Ее право. Я со всеми ее желаниями согласна.
– Попробуй выйти с комнаты, – приказала Госпожа.
– Я сказала выйти, а не выползти! – повысила она голос.
Со слезами на глазах я попыталась встать на цыпочки и, когда у меня ничего не получилось, разревелась.
– Ага, как и ожидалось, – после этих слов мне на ступни были натянуты странные туфли на высоченных каблуках, которые позволили мне ходить.
И я вышла из комнаты. Осторожно, держась за косяк двери, поскольку новые туфельки, в отличие от сапог, весьма свободно сидели на ноге, заставляя прикладывать усилия к поддержанию равновесия. Что было дальше, я поняла через какое-то время, а в тот момент, как мои плечи пришли дверной проем, внутри живота полыхнуло теплом, и мои руки начали жить своей жизнью. Отчего я с беззвучным криком шлепнулась на живот, опять пребольно ударившись грудью и лицом об пол.