Последних предварительно помирил у буфета Городов.
- Господа, так право нельзя быть в ссоре двум членам одного и того же общества. Помиритесь, господа, все благополучно устроилось и вы должны помириться. Кисло-сладкий Величковский был виноват во всех беспорядках, и его уж нет - он поплатился за все. Вы люди одного и того же закала и направления, надо забыть, оба были виноваты. Вам, Вывих, вперед не писать о Курском, а вам, Курский, не драться с Вывихом.
- Да я что же… Я ничего… - говорил Вывих.
- Я, право, не хотел того, что случилось… Сам не помню, как это в раздражении у меня вышло, - показал Курский жестом, как дают пощечины.
- Ну, так вот выпьем вместе и помиритесь, - решил Михаил Николаевич.
- Я не прочь мириться, если он меня не будет ругать печатно… - согласился Сергей Сергеевич.
- Я не буду ругать, но только и вы, пожалуйста, не того… сделал Вывих жест рукой, показывая, как бьют.
Враги выпили и расцеловались.
Ужин начался шумно и весело. Одна Крюковская, холодно поздоровавшаяся с Лососининой и севшая на противоположном от нее конце стола, рядом с Бабочкиным, была сосредоточенно-печальна.
Наталья Петровна с тревогой поглядывала на нее.
Это не ускользнуло от внимания сидевшего с ней рядом и не спускавшего с нее глаз Бежецкого.
- Надежда Александровна не в духе. Вы не удивляйтесь. Я за последнее время привык ее видеть такой, - сказал он.
- Я не в духе? - пристально посмотрела на него Крюковская и деланно рассмеялась. - Напротив, очень в духе и готова много веселиться и смеяться. Но удивляюсь вам, зачем вам понадобилось замечать мое расположение духа. Вы от меня теперь получили уже все, что могли требовать, - с явной насмешкой в голосе добавила она. - Я больше ни на что вам не нужна, а также и мое расположение духа.
- Ну, об этом после поговорим, - нетерпеливо перебил он ее и отвернулся.
- Теперь мы поживем с вами, Наталья Петровна, ух как поживем - знатно! Ведь вы не уедете, можно будет служить? - обратился он к Лососининой.
- Погодите торопиться! Понравлюсь ли я публике? - улыбнулась та.
- Вы кому-нибудь не понравитесь! Не поверю - это невероятно. От вас все будут без ума, так же, как и я.
Он бросил взгляд в сторону Надежды Александровны.
- Вы всегда веселая, всегда в духе, - подчеркнул он. - С вами не видишь, как время летит.
Лососинина переменила разговор, переведя его на недавнее примирение Вывиха и Курского.
- Отлично, - саркастически расхохоталась Крюковская, - подрались, помирились и оба довольны остались.
- Конечно, отлично: меньше неприятностей будет, да я это все по-старому поверну, лучше разве ссориться? - заметил Бежецкий.
- Какая ссора?.. Ссора ссоре рознь… - возразила она.
- Лучше совсем не ссориться, а жить в ладу, не мешая друг другу и не стесняя. Это приятнее, веселее и свободнее… - наполнил он бокалы шампанским.
- Как для кого! Кто может, а кто и нет.
- Конечно, это зависит от характера, Надежда Александровна. Если у вас дурной, неуживчивый характер, то нельзя всех судить по себе.
- И вы можете это мне говорить? - нервно откинулась она на спинку стула.
- Не волнуйся, Надя, тебе вредно, - не на шутку перепугалась Лососинина. - Ведь Владимир Николаевич все шутит и шалит только.
- Ты всю жизнь шутила, - колко и зло ответила ей Крюковская, - ну и шути, а я шутить с собой никому не позволю. Шалить не умею и не желаю шутить.
- Я вас уважаю, Наталья Петровна, - сказал Владимир Николаевич, - за то, что вы умеете шутить - это доказывает ум, желал бы с вами всю жизнь прожить, прошутить и прошалить. Никогда бы не изменил вам и не бросил вас, как ненужную вещь.
Он несколько раз выразительно посмотрел на Надежду Александровну.
- Ах, какой вы приятный шалун! - вставила Дудкина.
- Что вы хотите этим сказать, Владимир Николаевич? - задыхающимся голосом начала Крюковская, поднимаясь вся дрожащая со своего места. - Оскорбить тем, что сказать мне, что я глупа, - так это дерзость или издевательство надо мной и над нашим прошлым - так это может сделать только нечестный человек.
- Опомнитесь, Надежда Александровна, - вскочил он, - таких вещей порядочным людям не говорят. Я не понимаю ваших намеков о нашем прошлом.
- А я поняла, - горячо и порывисто продолжала она, - я вам сказала только, что вы нечестно со мной поступаете, как вы вскочили. Что же должна сделать я, над которой вы издеваетесь и ругаетесь.
Она в изнеможении опустилась на стул. Он тоже сел.
- Мне это, Надежда Александровна, наконец надоело. Я попрошу вас раз и навсегда мне никаких напоминаний не делать. Честно, нечестно я с вами поступил - никого это не касается. Я не желаю быть судим никем! Я не виноват, что вы в запальчивости не умеете сдерживать ваших чувств и афишируете ими.
Она вздрогнула, но молчала.
- Господа, - обратился он ко всем, - кто мог понять, что я сказал что-нибудь на счет Надежды Александровны, а она, принимая мои слова на свой счет, делает вид, что будто бы между нами были какие-то отношения.
Она продолжала молча не спускать с него глаз. Присутствующие тоже молчали.
- Если бы даже это было так, то честный человек никогда этим на хвастается, - снова обратился он к ней. - Если же вы желаете сами делать в таких вещах публичные признания, так я не желаю себя срамить. Наших отношений с вами, какие бы они там ни были, никто не знал, но после всего случившегося, конечно, как порядочный человек, я должен от вас удалиться, потому что у меня вовсе нет охоты быть публично оклеветанным в нечестных поступках. С этих пор я считаю и говорю это при всех: наши отношения и знакомство с вами закончены навсегда. Мне бы нужно было отсюда сейчас уйти, но на основании пословицы: "был молодцу не укор" я остаюсь. Мне не совестно настоящей нашей сцены: ведь с мужчины всякие любовные дела, как с гуся вода, если что и было, всякий скажет: шалость - больше ничего!
Он рассмеялся.
Надежда Александровна медленно встала со стула.
- Однако, господа, не будем прерывать нашего веселья, - снова заговорил он уже совершенно спокойным голосом. - Человек, шампанского!
- А я прерву! - задыхаясь от волнения, почти шепотом, произнесла она и, быстро обойдя стол, остановилась около Бежецкого. - Вы сказали все, что хотели? Теперь моя очередь. И я скажу. Скрывать мне больше нечего. Все во мне опозорено. Прежде мужчинам их шалости проходили безнаказанно, а теперь…
Она подошла к нему совсем близко и быстро вынула из кармана бритву.
- Вот как платят женщины за эту шалость.
Она бросилась на него, но следивший и последовавший за ней Бабочкин схватил ее за руку. Бритва скользнула по обшлагу сюртука Владимира Николаевича.
Надежда Александровна, увидав, что ей помешали, быстро вырвала свою руку у Михаила Васильевича и с неимоверной силой ударила саму себя бритвой по горлу и упала на нее ничком, обливаясь кровью.
Все остолбенели.
Явилась полиция, доктор, и самоубийцу бережно повезли на ее квартиру, сделав необходимую перевязку.
Ее сопровождал Бабочкин.
Она умерла дорогой, не приходя в сознание.
- Дожить не сумела!.. - задумчиво сказал Михаил Васильевич, выходя из квартиры покойницы.
Так рано погибла в омуте искусства, а быть может, и в житейском омуте, родившаяся, по ее собственному выражению "не ко времени", - чистая, светлая, честная личность, для которой сцена была жизнь, но жизнь не была сценой.
Наше правдивое повествование окончено. Говорить о судьбе остальных героев и героинь не стоит. Они живут по-прежнему, припеваючи, среди вас, заражая воздух своим тлетворным дыханием.
Бабочкин доживает.