- С каждым разом всё лучше, - улыбнулся Стив так, словно причастен к возвращению своего друга в нормальное состояние.
- Приступаю, Капрал.
Тонкие руки легли мужчине на виски, и Окойя невольно поежилась – черные зрачки расширились настолько, что заслонили радужку, взгляд мгновенно стал расфокусированным, ненаправленным. Это выглядело жутко – смотреть на неё в этот момент и понимать, что она видит то, что делал Зимний солдат. Видит и даже не морщится.
Окойя глянула интереса ради… Её хватило на полчаса и четыре дела, чтобы потом на сутки забыть о еде.
А Маклауд уже была далеко и глубоко. «Возвращение на родину» было очередной загадкой, которую черт знает где искать. Поэтому Ава по старинке начала с самого первого воспоминания. Эта тактика её никогда не подводила.
Этот замо́к был двойным. Об этом девушка догадалась, когда дошла до момента из детства Барнса.
Маленький Джеймс плутал по улицам Куинса, куда убежал от мальчишек с соседнего квартала. Он заступился за девочку в смешном розовом платье, и те, кто задирал её, решили выместить зло на нем. Он убежал и теперь, впотьмах, не мог найти дорогу домой.
Он старался не плакать, ведь мужчины не плачут, а соседка говорила, что маме сейчас нельзя волноваться. Миссис Райли была медсестрой, ей Джеймс верил, а значит, должен постараться вернуться домой, пока мама не заметила его отсутствия.
В Куинсе почти не горели фонари, и Аврора с трудом узнавала район, где он бродил. Мальчик ходил от дома к дому, стараясь вспомнить дорогу, по которой сюда прибежал, и, насколько понимала Маклауд, ему нужно было совсем в другую сторону.
Джеймс уже стал уставать, люди, у которых он поначалу пытался спрашивать дорогу, огрызались и отмахивались, вымотанные работой на заводах и фабриках. Надежда таяла и желание просто встать посреди дороги и зареветь ощущалось всё отчётливее. Но пока что пацан крепился – он мужик, они не плачут!
Зимний солдат в миниатюре завернул за очередной угол и врезался в кого-то большого. Поднял голову, встречаясь взглядом с высоченным мужиком угрожающей внешности. Страшный уродливый шрам пересекал его лицо от уголка левого глаза через нос и к правой стороне рта.
«Ты чего, парень, не видишь, куда идёшь?» – прогудел великан.
Испуганный Джеймс не успел ничего ответить, как из здания напротив выпорхнула девушка, молодая и очень красивая, легко подбежавшая к страшному мужчине и чмокнувшая его в щеку. Она заметила мальчика и уже через минуту уговаривала своего мужа довести ребенка до дома.
«Нет, Джеймс, если ты не хочешь, я пойду сама!»
«Пойдет она, как же, - закатил глаза ещё один Джеймс. – Кто тебя пустит-то?! Ладно, парень, сегодня твой счастливый день…»
Семейство Тодд было наполнено контрастами, и мальчуган все никак не мог привыкнуть к яркой светлой Джинни и мрачному пугающему Джеймсу. Девушка была в восторге, когда узнала, что они с её мужем тёски.
Дома миссис Барнс не находила себе места и, когда увидела сына живым и невредимым, не смогла сдержать слёз. Конечно, спасители были приняты в их доме самым сердечным образом.
И маленький Джеймс навсегда запомнил страшную темную улицу и это прекрасное чувство – возвращение домой, в родные стены. И то, что пугающие люди – не всегда злые и ужасные, они бывают порой добрее тех, кто очень красив на лицо.
Замо́к потрескивал и искрил, но было ещё что-то. То, что необходимо было искать в воспоминаниях Солдата. Ава, продолжая мысленно умиляться мальчишке Барнсу, из которого вырос такой же, как его тёска, здоровенный мужик (только, слава богу, куда симпатичнее!), начала ворошить память детища Гидры.
Их здесь, небрежно валяющихся на полу, было всего около десятка, которых мозг ещё не распределил, что куда. И «Возвращение на родину» было в одном из небольших кусков киноленты.
Это был тот самый недостающий, десятый, тренинг по нейролингвистическому программированию. И как только Аврора подняла его, чтобы рассмотреть, сознание Барнса-Солдата мигнуло… и вышвырнуло телепатку.
Девушка осознала себя только спустя какое-то время – лежащей у стены, сбоку от кресла, в котором сидел Зимний. И которое сейчас оказалось пустым. Ремни были вырваны с корнем.
Потому что Солдат был активирован.
И пытался «вернуться на родину», на базу.
Маклауд начала подниматься, и грудная клетка заныла то ли от удара, то ли от толчка – тогда Ава была ещё в голове шатена и не знала, как именно ее, скажем так, отстранили от работы. Из коридора доносились однозначные звуки борьбы, и когда Аврора всё-таки собрала кости в кучу и дошла-добежала до коридора, в стену рядом с ней врезался спиной король Т’Чалла.
Ошалело мотнул головой, заметил бледную рыжую.
- Ты как?! Он отшвырнул тебя, - сказал мужчина, быстро пробегаясь по ней глазами.
- Тихо, я пытаюсь слушать, - цыкнула она на него.
В мозгу Зимнего солдата происходило что-то ужасное. Оставшиеся замки́ искрили и стрекались. Молнии охватывали два слившихся клубка, снова превращая уже почти человека в бездушную куклу с единственной целью – вернуться на базу. В Сибирь. И устранить тех, кто мешает выполнению задания.
- Мать твою! – прошипела Маклауд, потирая грудь чуть ниже реактора. – Сорвалась рыбка… Шури где?!
- Я отослал её. Якобы за помощью, - собираясь снова броситься в бой, сказал король, но рыжая силой удержала его, вцепившись в ладонь.
- Нет. Спровоцируете. Он сейчас не тот Джеймс, которому вы «Сникерс» предлагали.
Солдату с новой металлической рукой потребовалось три удара, чтобы отшвырнуть Капитана Америка, как надоедливую муху, впечатав в стену с такой силой, что осталась вмятина. Блондин глухо выдохнул, и Зимний добавил, перехватив его за горло.
Очевидно, активированный Зимний солдат не то что старался поуменьшить силу удара - он вообще забыл, что такое тормоза. Зачем, ему и так нормально…
Пока суперсолдаты мерились силами, Аврора по стеночке прокралась к выходу, отмахнувшись от Т’Чаллы. Да, Роджерс был значимой частью жизни Барнса, но для Солдата не имел никакого значения. Может, у неё получится лучше?..
Лучший киллер Гидры, пробив Кэпом ещё несколько вмятин, утратил интерес к нему и, подобрав выпавший у кого-то из мужчин нож, направился в сторону застывшей на выходе из лабораторного крыла Окойи. Это её копьё, которым она, очевидно, собиралась отбиваться от надвигающегося мужчины в два раза крупнее себя, выглядело игрушечным по сравнению с металлической рукой Солдата.
И всё же оно представляло собой угрозу. Пусть несерьезную и легко устранимую, но требующую ответных действий. Которые вполне могли обернуться чьими-то поломанными костями.
Женщина пыталась собраться, не показывать свой страх и панику, но когда на тебя прёт, как таран, огромный мужик, и которому размозжить твою голову – просто покрепче сжать кулак… Очень сложно стоять на месте, глядя в пустые бездушные глаза убийцы с семидесятилетним стажем.
Когда до Окойи оставалось три шага, между ними выросла рыжая девчонка. Она была смутно знакомой и совсем неопасной, и тогда, у кресла, Солдат постарался просто убрать её от себя. А сейчас эта пигалица стояла перед ним, мешая выполнению…
- Помнишь меня? – спросила девушка, поднимая руки ладонями вверх. – Я – Аврора, я здесь, чтобы избавить тебя от кода Гидры.
Живая рука сжалась на рукояти ножа. В мыслях Солдата промелькнуло какое-то дерево, качели и она на них, но он тут же отмахнулся от этого – три последних замка́ сдерживали воспоминания из последних сил.
- Правильно, да. Это я и ты. Мы катались на качели, ты говорил мне про медсестру, которую убил Терёхин. Помнишь?
Нож тяжелел в ладони. Она безоружна и беззащитна, открыта. Убийство не займет и секунды, но что-то внутри яростно сопротивлялось этому. Настолько, что Зимний предпочел обойти её, а не убивать.
- Уйди, - глухо и рычаще вытолкнул из горла Солдат, опуская голову и глядя на неё исподлобья.