2032 год – Дипломатия заменяется соперничеством ИИ-систем, поддерживающих решения лидеров блоков.
2033 год – Принудительная интеграция стран-аутсайдеров в сферы влияния ИИ-альянсов.
2034 год – Мир разделен на три замкнутые технологические зоны с жестким когнитивным контролем ИИ.
Идеологии и институты вытесняются алгоритмическими механизмами контроля и оптимизации деятельности населения. Тотальный ИИ-надзор и предиктивное нормирование подавляют индивидуальную свободу и творчество. Мир стоит на грани самоуничтожения из-за потери контроля над рекурсивно самоулучшающимся военным ИИ.
Глава 3
Техноанархизм или цифровое рабство?
Индивиды и корпорации имеют разные уровни доступа к высоким технологиям, которые могут быть как инструментом управления людьми, так и инструментом в их руках. Будут ли технологии использовать как инструмент в руках людей, уравнивающий их с общественными институтами, или как подчиняющий инструмент контроля?
Техноконтркультура
Этот шип во мне – от дерева, Этот шип во мне – от дерева, которое я вырастил, Он разрывает меня, и я истекаю кровью.
Первые криптоанархисты еще в начале 1990-х годов предвидели проблему цензуры и приватности. По мере развития информационных технологий обмен данными и поиск в интернете становились проще, что могло привести к формированию общества наблюдения и слежки. Криптография должна была стать решением этой проблемы.
Примерно тогда же возникла и «криптомечта», которая связана с работой Дэвида Чаума «Безопасность без идентификации: системы транзакций, которые оставят Большого Брата не у дел», опубликованной в начале 1980-х годов. Автор писал о введении анонимных цифровых денег как альтернативы валютам, поддерживаемым правительством, что должно было повысить уровень безопасности и конфиденциальности.
Идеи Чаума дали толчок движению шифропанков (производное от слов «шифр» и «киберпанк»). В конце 1992 года Эрик Хьюз, Тим Мэй и Джон Гилмор основали небольшую группу с ежемесячными встречами. На «учредительном собрании» Мэй зачитал свой «Манифест криптоанархиста», а несколько месяцев спустя Хьюз опубликовал «Манифест шифропанка». Они ратовали за приватность как возможность выбирать, какую информацию о себе открывать миру, что требовало системы анонимных транзакций. По их мнению, приватность необходима открытому обществу цифрового века. Таким образом, в своей риторике они пошли намного дальше предложений Чаума, а криптография легла в основу радикальных социальных и политических изменений, ослабляя власть государства и других институтов.
Декларация независимости киберпространства
Страны индустриального мира, вы, унылые гиганты из плоти и стали. Я из киберпространства, нового дома разума. От имени будущего я прошу вас, представителей прошлого, оставить нас в покое. Вам здесь не рады. Там, где мы собираемся, у вас нет никаких полномочий.
Мы не избираем правителей и вряд ли когда-нибудь будем, поэтому у меня не больше права к вам обращаться, чем у самой свободы. Мы строим глобальное общественное пространство, и я объявляю его независимым от той тирании, которую вы стремитесь на нас обрушить. У вас нет морального права руководить нами, а у нас – реальных причин бояться методов принуждения, которыми вы владеете.
Законную власть обретают с согласия тех, на кого она распространяется. Нашего вы не добились и не получили. Мы вас не звали. Ни нас, ни наш мир вы не знаете. Киберпространство – за пределами ваших границ. Не думайте, что можете его построить как объект инфраструктуры. Не можете. Это естественное явление, и оно прирастает нашими коллективными трудами.
Богатство наших рынков – плод не ваших усилий. Вы не знаете нашей культуры, нравов и неписаных законов, которые уже обеспечивают в нашем обществе больше порядка, чем все, что вы навязываете.
Вы утверждаете, что у нас есть проблемы, которые нужно решать, и на этом основании вторгаетесь в наши пределы. Многих из этих проблем не существует. Все реальные конфликты, все неправильное мы видим и устраняем своими силами. У нас будет свой общественный договор. И эта руководящая сила будет исходить из условий нашего мира, а не вашего. Наш мир не такой.