МАЯКОВСКИЙ (из зала). Почему вы таскаетесь по салонам, Есенин?
ЕСЕНИН. Глядишь, понравлюсь, и в люди выведут.
Есенин сходит со сцены и садится рядом с «футуристами». Волошин читает стихотворение «Константин».
ВОЛОШИН.
Из страны, где солнца свет
Льется с неба жгуч и ярок,
Я привез тебе в подарок
Пару звонких кастаньет.
И когда Париж огромный
Весь оденется в туман,
В мутный вечер на диван
Лягу я в мансарде темной.
И напомнят мне оне
И волны морской извивы,
И дрожащий луч на дне,
И извилистый ствол оливы.
Вечер в комнате простой,
Силуэт седой колдуньи
И красавицы плясуньи
Стан и гибкий и живой.
Музыка.
Танец быстрый, голос звонкий,
Грациозный и простой,
С этой южной, с этой тонкой
Стрекозиной красотой.
И танцоры идут в ряд,
Облитые красным светом,
И гитары говорят
В такт трескучим кастаньетам,
Словно щелканье цикад
В жгучий полдень жарким летом.
Испанский танец (на авансцене) можно заменить цыганским. Во время танца Волошин незаметно уходит со сцены.
БЛОК.
Ты как отзвук забытого гимна
В моей черной и дикой судьбе.
О, Кармен, мне печально и дивно,
Что приснился мне сон о тебе.
Вешний трепет, и лепет, и шелест,
Непробудные, дикие сны,
И твоя одичалая прелесть -
Как гитара, как бубен весны!
И проходишь ты в думах и грезах,
Как царица блаженных времен,
С головой, утопающей в розах,
Погруженная в сказочный сон.
Спишь, змеею склубясь прихотливой,
Спишь в дурмане и видишь во сне
Даль морскую и берег счастливый
И мечту, недоступную мне.
Видишь дым? Беззакатный и жгучий,
И любимый, родимый твой край,
Синий-синий, певучий-певучий,
Неподвижно-блаженный, как рай.
В том краю тишина бездыханна,
Только в куще сплетенных ветвей
Дивный голос твой, низкий и странный,
Славит бурю цыганских страстей.
Исполняется цыганский романс или «Очи черные», «В час роковой».
БАЛЬМОНТ.
Я буду ждать тебя мучительно,
Я буду ждать тебя года,
Ты манишь сладко-исключительно,
Ты обещаешь навсегда.
Ты вся - безмолвие несчастия,
Случайный свет во тьме земной,
Неизъяснимость сладострастия,
Еще непознанного мной.
Ты будишь чувства тайно-спящие,
И знаю, не затмит слеза
Твои куда-то прочь глядящие,
Твои неверные глаза.
Не знаю, хочешь ли ты радости,
Уста к устам прильнуть ко мне,
Но я не знаю высшей сладости,
Как быть с тобой наедине.
Не знаю, смерть ли нам нежданная
Иль нерожденная звезда,
Но буду ждать тебя, желанная,
Я буду ждать тебя всегда.
ГИППИУС. Гармония звуков только в поэзии. В окружающем нас мире только дисгармония. (Читает стихотворение «Крик»)
Изнемогаю от усталости.
Душа изранена, в крови...
Ужели нет над нами жалости,
Ужель над нами нет любви?
Мы исполняем волю строгую.
Как тени, тихо, без следа
Неумолимою дорогою
Идем - неведомо куда.
И ноша жизни, ноша крестная,
Чем далее, тем тяжелей...
И ждет кончина неизвестная
У вечно запертых дверей.
Без рокота, без удивления,
Мы делаем, что хочет Бог.
Он создал нас для вдохновения
И полюбить, создав, не смог.
Мы падаем, толпа бессильная,
Бессильно веря в чудеса,
А сверху, как плита могильная,
Слепые давят небеса.
МАЯКОВСКИЙ (подходя к сцене и обращаясь к сидящим там).
Пока вы выкипячиваете, рифмами пиликая,
Из любвей и соловьев какое-то варево,
Улица корчится безъязыкая,
Ей нечем кричать и разговаривать.
(Обращаясь к залу)
Выньте, гулящие, руки из брюк,
Берите камень, нож или бомбу,
А если у которых нету рук -
Пришел чтоб и бился лбом бы.
ВЕДУЩИЙ. Уже прозвучал революционный набат. Разгорался пожар революции и гражданской войны.
«Смело мы в бой пойдем
За власть Советов,
И как один умрем
В борьбе за это», - пели на улице.