Мистер Моррис смущенно крякает и, бегая глазами, подносит к губам пустой стакан. А Бетти Марш заливается краской.
Я расплываюсь в наивной улыбке, затем отворачиваюсь и поднимаюсь к себе в комнату.
Геракл расправляет крылья. Конечно, именно так он и оказался на нашей лужайке. Выбравшись из аквариума (или где там держал его Рэндольф), он перелетел забор и приземлился рядом с банкой кока-колы, которая непонятно чем ему приглянулась. Геркулесы отлично летают.
«Куда ты собрался, глупый? Соскучился по банке своей?»
Я прикрываю дверь. Если мамаша увидит Геракла, ее хватит удар.
Кладу жука на стол и накрываю бейсболкой с логотипом «Лос-Анджелес Доджерс». Вряд ли такая «клетка» способна его удержать, но пока он сидит смирно, кепка не сдвигается ни на дюйм. Сквозь полукруглый вырез с задней стороны бейсболки я вижу голубовато-синюю спинку. Мне хочется убрать кепку, но я боюсь, что Геракл может улететь. Я подхожу к окну и закрываю его. Так намного спокойнее. Из бейсболки показывается лапка, покрытая крохотными волосками. Она ощупывает пространство, до которого может дотянуться. Мне это напоминает человека, который уронил за диван пульт от телика и шарит по полу рукой в его поисках. Это меня немного забавляет. И я улыбаюсь. По-настоящему. Искренне. Мне весело. Это очень странное чувство. Оно случается так редко и длится так недолго, что я никак не могу к нему привыкнуть. Я убираю бейсболку в сторону. Дарю жуку свободу. Какое-то время Геракл стоит неподвижно, водя черной лакированной головкой из стороны в сторону. Кажется, он осматривается. Ей-богу, разгляди я его глаза, я увижу в них осмысленный взгляд. Какой же он огромный, больше моей ладони дюйма на три, не меньше. Наконец Геракл решает исследовать пространство стола. Три пары лап шуршат по столешнице. Медленно и неуклюже он добирается до края и останавливается. Тогда я возвращаю его на место, в центр стола и, не отводя с него взгляда, нащупываю пластмассовую линейку, с помощью которой рисую геометрические фигуры (разумеется, ничего подобного в семь лет от меня не требовали в школе. Большая часть моих одноклассников едва умеет читать по слогам). Пластик на линейке утончается там, где нанесена разметка. Похоже на лезвие очень тупого ножа, какие подают к обеду. Я прижимаю Геракла к поверхности стола и опускаю ребро линейки на его заднюю лапку.
Медленно давлю.
Тихий, еле слышный хруст. Лапка отделяется от тела.
Геркулес начинает трепыхаться в моей руке, но я держу его крепко. Вскоре он успокаивается. Я думаю, насекомые не испытывают боли. Осознав это, я перестаю улыбаться. Поднимаю Геракла перед собой, обхватываю верхний рог и начинаю его ломать. Все выходит не так, как мне хочется. Рог слишком прочный. Чем больше усилий я прикладываю, чтобы переломить его, тем сильнее мне приходится сжимать тело Геракла. И в конечном итоге я раздавливаю самого жука, а его проклятый рог остается цел и невредим. Тогда я перестаю осторожничать, увереннее сжимаю уже мертвое тело, перехватив ближе к основанию головы, чтобы не вырвать ее с корнем, и ломаю рог, будто тростинку.
Странный звук. Похоже на хруст немного отсыревших чипсов, раздавленных в руке.
Я сижу, зажав обломок рога в левой руке и раздавленного жука-геркулеса в правой. Долго сижу.
На часах половина десятого. Родители зайдут пожелать мне спокойной ночи.
Я вырываю из блокнота пару страниц (вот этого самого блокнота, который сейчас держу в руках и фиксирую в него воспоминания), заворачиваю в них Геракла и обломок рога и убираю в ящик стола, завалив грудой цветных фломастеров и школьных тетрадей.
«Спокойной ночи, солнышко». Мамаша стоит в дверях моей комнаты.
«Спокойной ночи, мамочка».
На следующее утро я встречаю Рэндольфа, когда он, согнувшись пополам, внимательно прочесывает лужайку на заднем дворе своего дома. Я замечаю его из окна и спускаюсь. Забор высок для меня, и мне приходится встать на садовое ведро, перевернув его дном кверху.
«Эй, Рэндольф!» Я машу рукой.
Он рассеянно поворачивается и, молча кивнув, вновь начинает разглядывать траву под ногами. Потом снова смотрит на меня и негромко, без всякой надежды на успех, спрашивает:
«К вам Геракл не залетал? Посмотри, пожалуйста, может быть, он где-то в траве сидит».
«Геракл?» Я недоуменно смотрю на Рэндольфа.
«Жук. Огромный жук с длинными рогами. Помнишь, я рассказывал тебе?»
«Ах да, конечно. Ты привез его из Мексики. Нет, извини. – Я с глубоким сочувствием пожимаю плечами. – Как же ты его выпустил?»