— Ты всегда был хорошим другом, Мики. Постоянно помогал, вечно поддерживал, а ещё пытался защитить меня от других любой ценой. О таком друге можно только мечтать, — тепло улыбнулся Син. — В детстве я так и не смог отплатить тебе за всю твою доброту и заботу — лишь причинил боль и страдания. Позволь же мне хотя бы в этот раз… помочь тебе, — глаза его стали влажными, но решительности не лишились. — В этот раз… в этот раз я спасу тебя, брат!
Монстр, услышав слова Сина, словно окаменел на месте, его огромные глаза широко раскрылись от удивления. На его изуродованном лице промелькнули слёзы, смешанные с кровью и и потом. Неожиданная смесь эмоций вызвала в нём смятение и бешенство. Сплетение страха и ненависти заставило его издать свирепый и отчаянный рёв, который раздался по всей арене, наполнив воздух тяжёлым напряжением. С огромной яростью и безудержной агрессией монстр рванул вперёд, словно зверь, готовый разорвать всё на своём пути, направляясь прямо на Сина, чтобы нанести последний, но самый мощный удар.
Слёзы также блеснули и на глазах Айкавы, смешавшись со всеми жидкостями, которые стекали по его измученному лицу. Он внимательно следил за тем, как его соперник приближается к нему, чувствуя, как сердце бьётся в груди с такой силой, будто бы оно вот-вот выпрыгнет наружу. Не давая себе сомневаться, он рванул вперёд, словно бросая вызов самой судьбе, готовый отдать всё последнее, что у него осталось.
Кулаки Сина и Ному с размахом ударились друг о друга, словно два молота, готовые сокрушить всё на своём пути. В мгновение ока арена затряслась, стены дрогнули, как будто стараясь удержаться на месте. Пыль поднялась в воздух, закрывая вид на происходящее, а земля треснула под натиском их сил. Шум столкновения был оглушительным, наполняя всё пространство неутолимой энергией.
И в этот момент время будто бы замерло.
* * *
Юный злодей оказался внутри просторного светлого помещения, где не было видно ни потолка, ни стен — кругом лишь один свет, что немного слепил его глаза. Он удивился, ибо ещё секунду назад он был в совершенно другом месте, а теперь он тут — неизвестно где, куда он неизвестно как попал, и что делать ему тоже было неизвестно. Лишь странное чувство теплилось в его груди, понять которое он не мог. Оно было таким тёплым и уютным, но при этом таким незнакомым, что парень не понимал, как на всё это ему стоит реагировать.
Окружение было похоже на какое-то чистилище. В голове Айкавы тут же проскользнула мысль о том, что он всё-таки погиб в той схватке, после чего в его глазах отразилась грусть, а на лице мелькнула слабая улыбка.
— Этого стоило ожидать, — тихо произнёс он. — Когда-нибудь он должен был победить меня.
Вдруг он почувствовал, что что-то с его телом не так. Взглянув на руки, он с удивлением обнаружил, что они стали меньше и нежнее, словно у него снова были детские ладони. Это вызвало у него недоумение и легкую панику. Он поспешил рассмотреть себя и осознал, что его тело стало маленьким и хрупким, точно как в те времена, когда он еще был мальчишкой в экспериментальном комплексе. Взглядом он пробежался по своим рукам, ногам, и лицу, пытаясь понять, что происходит.
— Что за чёрт? — с небольшим смешком в голосе спросил у пустоты он. — Меня глючит? Или же в загробном мире мне решили подарить нормальное детство без безумного папаши и отбитых учёных? Интересно, а что они попросят взамен? Душу? Сердце? Или же мне придётся отдаться в рабство высшим существам за такой дар? Вряд ли же такое дают за просто так.
— Ты ни капли не изменился, Син, — послышался знакомый голос спереди, после чего подросток тут же посмотрел направил свой взгляд на источник шума.
Глаза Сина тут же расширились от удивления и шока, когда он увидел, что голос принадлежал рыжеволосому ребёнку, что в этот момент смотрел на него детским невинным взглядом, а на лице его сияла лучезарная улыбка. Он тут же пришёл в оцепенение, словно время замедлило свой ход, и он не мог поверить в то, что видит. Ребёнок перед ним выглядел таким живым, таким настоящим, что Айкава не мог сдержать слёз.
— Мики? — надрывающимся голосом спросил длинноволосый мальчик, не веря своим глазам.
— Наконец-то мы вновь встретились, — тёплым и приятным голосом ответил рыжеволосый.
Не став сдерживать себя, Син бросился вперёд и тут же заключил своего друга в крепкие объятия, после чего слёзы из его глаз было невозможно остановить. Он словно был во сне. Голос друга, прозвучавший в тишине, пробудил в нём невероятную нежность и тепло, а само присутствие мальчика разрушило внутри Сина каменную стену, за которой долгие годы скрывались его истинные чувства и эмоции, что раньше он считал непозволительной слабостью. Наконец-то он снова был рядом с Мики, своим верным другом, и это было больше, чем он когда-либо желал.
— Я так рад, — сквозь слёзы говорил Син, уткнувшись лицом в плечо друга.
— Я тоже скучал, — ответил ему Мики, прижав к себе.
Они стояли в объятиях несколько минут. Слёзы Айкавы постепенно утихли, а теперь, уже успокоившись, они молча отпустили друг друга. Рыжий мальчик продолжал лучезарно улыбаться, а вот на лице длинноволосого подростка появилась виноватая мина.
— Мики, я… — хотел начать извиняться он, но оказался неожиданно перебит.
— У нас мало времени, Син, — произнёс ребёнок, чем удивил своего собеседника. — Не думаю, что это место долго продержится.
— Разве это не чистилище? — спросил юный злодей. — Я же умер. О каком времени идёт речь? Ты же пришёл меня забрать с собой, верно?
— Боюсь, что разочарую тебя своим ответом: мы не в чистилище, и ты не умер.
— Но где мы тогда находимся?
— Я и сам не знаю, но предполагаю, что кое-кто решил дать нам шанс немного поговорить.
— Это же бред! — не верил Син. — Я должен был умереть! Ты видел, сколько у меня ран? Любой нормальный человек бы уже умер!
— Но ты не нормальный человек, — улыбнулся Мики. — потому продолжишь жить дальше.
— Но тогда… для чего всё это?
— Тело Ному не позволяло мне поговорить с тобой, ибо у него не было голосовых связок. Сейчас же я могу сказать тебе кое-что важное, — рыжий мальчик выпрямился, посмотрел в глаза другу и благодарно поклонился. — Спасибо тебе, что освободил меня.
— За что ты благодаришь? — сильно удивился длинноволосый. — Это же я обрёк тебя на все эти страдания! Из-за меня ты перенёс столько боли! Меня не за что благодарить! Я виноват в том, что ты стал таким! — слёзы вновь появились на его глазах, и он даже не старался их скрывать.
— Ты не виноват во всём этом, Син, — не согласился со своим другом Мики. — Всё это произошло не по твоей вине. Во всём этом виноват только твой отец — не ты.
— Но…
— Ты спас меня, Син, — стоял на своём рыжий ребёнок. — Спасибо тебе за то, что избавил меня от боли и страданий.
Айкава упал на колени, сжавшись от боли в груди, словно сердце разрывалось на части. Он опустил голову, начав плакать ещё сильнее. В его душе бушевали смешанные чувства: отчаяние, вина, непонимание.
— Я не достоин этих слов! — буквально прокричал в истерике длинноволосый. — Я стал злодеем! Убивал невинных людей! Заставлял их плакать от боли и утраты! Не щадил даже тех, кто помогал мне! Мои руки по локоть в крови! — рыдал он, не останавливаясь. — Пока ты страдал тут по моей вине, я делал то, что ты бы никогда не сделал! Убивал героев! Убивал злодеев! Убивал обычных людей! Даже… даже Всемогущего убил — твоего любимого героя! — сердце и душа его разрывались на части, а дыхание перехватывало, что заставляло чувствовать подростка, будто бы он вот-вот задохнётся. — Если бы в тот день забрали меня, всего этого можно было бы избежать! В тот день должен был умереть я!
Неожиданно Мики тоже упал на колени, после чего заключил своего друга в объятия. Он обнял Сина крепко и нежно, словно пытаясь передать ему своё понимание и поддержку, от чего тот начал рыдать ещё сильнее — громко и истерично.
— Прости, прости меня, Мики! — прерывисто говорил Айкава. — Я подвёл тебя… Стал злодеем… Уничтожил всё, что было для тебя дорого… Убил твоего героя… Прости меня, Мики…