Витрина ювелирного магазина сияла, и Марина замедлила шаг. На черном бархате лежал золотой лист клевера. Четыре лепестка, зеленая эмаль. Он был прекрасен. Со всех сторон кулон освещал яркий электрический свет, который заставлял золото сверкать и быть похожим на звезду в бездонном космосе. Марина повернулась и зашла в стеклянные двери.
«Да. Да!» – подумала она.
Кулон притягивал взгляд. Марина обошла магазин, но не нашла больше ничего столь же красивого. Именно это тяжелое, массивное украшение с эмалью было достойно занять место на Марининой груди.
– Хотите примерить? – спросила консультант, завистливо косясь на туфли из последней коллекции Louis Viutton – бежевые, с темно-коричневой паутинкой монограмм.
– Да, – ответила Марина.
Кулон на кожаном шнурке удобно лег в ложбинку между грудей. Он был холодным, но быстро нагревался. Консультант назвала цену. Марина кивнула, глядя на свое отражение в зеркале. Светлые волосы, прямой пробор, зеленые глаза, совершенно колдовские.
– Беру, – сказала Марина.
Она уже поворачивала голову, когда в зеркале мелькнуло чье-то знакомое отражение. Марина резко повернула голову, но за стеклом никого не было.
– Тебе нравится? – спросила Юля.
Жанна посмотрела на свои ногти. Каждый был украшен желтым колобком с улыбающейся рожицей.
– Нравится.
На ногах у нее были красные босоножки. Плетеные ремешки плотно охватывали ступни.
– Как Игорь, ничего не заподозрил? – спросила Юля. – Это очень рискованно. Запах там чужой от тебя, интонации неуверенные. Некоторые люди очень хорошо чувствуют ложь. Даже если до поры до времени этого не показывают. Ты врешь и врешь, а потом привыкаешь и уже не особо стараешься скрыть, расслабляешься… тут-то тебя и ловят на горячем.
– Думаю, ты не права, – сказала Жанна, – напротив, чем больше врешь, тем лучше это делаешь. Регулярная практика способна поднять любое дело, которое ты делаешь, на недосягаемую высоту. Сегодня врешь неуверенно, а завтра уже с изыском, сегодня забываешь стереть сообщение в телефоне, завтра делаешь это автоматически, не задумываясь и не забывая.
– А еще все время боишься, нервничаешь, как бы не попасться, спешишь, отключаешь телефон, а потом говоришь, что он разрядился, прячешь подарки, говоря, что это от мамы. А тем временем нервы истончаются до кондиции папиросной бумаги…
– Ладно, хватит, – махнула рукой Жанна. – Я поняла. Но ты не знаешь моего Игоря. Мне вообще кажется, что он не замечает никого и ничего, кроме себя. Он эгоцентрист. Не следит, не вынюхивает, не прислушивается, не шпионит. У меня вообще складывается впечатление, что ему все равно. Даже обидно иногда. А насчет нервов, как папиросная бумага, – это не обо мне. К счастью.
– Ты его не любишь? Своего Игоря?
– Ой, не знаю, – сказала Жанна. – Все так сложно.
– Жанна, ты как-то слишком легко относишься к серьезным вещам, – сказала Юля. – Как будто совсем не думаешь о будущем. Ну еще одна пара обуви, ну деньги, ну побрякушки какие-то… А в глобальном масштабе? Ты бы лучше в декрет ушла, ребенка родила или сосредоточилась на карьере. А то мечешься, как стрекоза, которая лето красное пропела, – бессмысленно и беспощадно.
Жанна пожала плечами. Разговор ей не нравился.
– У тебя прекрасный муж, – сказала Юля после паузы. – Возможно, он все видит и понимает, но не хочет провоцировать конфликт, боясь тебя потерять.
– Сомневаюсь.
– А Дима женат?
– Не знаю, – ответила Жанна. – Я вообще ничего о нем не знаю, даже фамилии или, например, сколько ему лет. У нас только секс.
Юля вздохнула.
– Это плохо закончится, – сказала она. – Извини, что каркаю. И никакие туфли тебя не обрадуют.
Жанна чихнула.
Марина зашла на работу без трех минут десять. Секретарша Анастасия сидела на своем месте и что-то быстро печатала. По ее напряженной и одновременно увлеченной позе Марина сразу заподозрила, что у Насти появился новый сердечный интерес.
– Аську выключи, – сказала Марина. – И сделай мне кофе.
Настя, испытывающая непреодолимое влечение к джинсам, свитерам мужского покроя и тяжелым ботинкам, вздрогнула и отключила все посторонние программы.
– Гардероб еще не сменила? – спросила Марина. – Не перешла на женственные платья, высокие каблуки, декольте и романтичные прически?
– Нет. Не хочу никого обманывать, – сказала Настя. – Я такая, какая есть.
– Это твое право, – сказала Марина. – Зависит от того, какие цели ты преследуешь. Согласна, некоторых восхищают люди, имеющие мужество делать то, что хотят они, а не то, чего ждут от них окружающие.
Из кофейного автомата в чашку полилась ароматная коричневая жидкость.
– Евгений на работе? – спросила Марина.
– Нет еще, – ответила Настя, опустив глаза, как будто она персонально несла ответственность за отсутствие Евгения.
Секунду спустя зам вбежал в офис.
– Вспотел? – спросила Марина.
– Доброе утро, – расплылся Евгений в улыбке. – Нет, я пользуюсь антиперспирантом. Чтобы клиентов не спугнуть.
– Что там пахучая квартира?
– Пока никак.
«Пахучим» называлось жилье, которое дважды заливали соседи сверху, после чего деревоплита под линолеумом зацвела и начала гнить, распространяя удушливую вонищу. Продать квартиру никак не удавалось. Марина не могла решить – сделать там ремонт, а потом продавать или продавать, как есть. Пока ее агентство пыталось продать, как есть. Но никто не покупал.
– Надо все оттуда на фиг снести и продавать голую квартиру, без полов, без стен, просто коробку, – сказал Евгений. – Ремонтировать дорого, да это и не наш профиль. А если там все сорвать и разломать, запаха не будет.
– Логично, молодец, – похвалила его Марина. – Действуй.
Евгений зарделся. Настя принесла Марине кофе. Офис постепенно заполнялся людьми.
– У меня на будущей неделе день рождения, – сказала Жанна, обнимая мужа. – Ты помнишь?
«Ни черта он не помнит. Никто меня на самом деле не любит», – подумала она.
– А что ты хочешь? – спросил муж, откинув голову.
Жанна смотрела в его голубые, почти прозрачные глаза и думала, что, несмотря на годы брака, Игорь оставался для нее закрытой книгой. Сейчас она ничего не могла прочитать по его лицу. Спокойное, расслабленное, доброжелательное, абсолютно ничего не выражающее.
«Ему просто все равно», – подумала Жанна.
– Я хочу красные босоножки и белые туфли на каблуке. Уже присмотрела. Ты ведь купишь, правда, дорогой?
Уголок рта Игоря дрогнул.
– Конечно, – сказал он после небольшой паузы. – О чем речь? Пойдем в магазин, покажешь мне, что хочешь.
– Завтра, – подмигнула ему Жанна. – У меня в семь концерт, а сразу же после…
– Хорошо, – кивнул Игорь, – когда выйдешь с работы, позвони, я подъеду, мы все тебе купим.
– Ты самый прекрасный муж! Я тебя очень люблю, – сказала Жанна, осыпая супруга поцелуями.
Игорь прикрыл глаза. Он знал, что чаще всего люди не могут оценить его эмоциональное состояние, но на всякий случай доступ к «зеркалу души» ограничил.
Дима шел по магазину совершенно по-хозяйски, как будто это был его собственный магазин, и при этом не смотрел по сторонам. Жанна шествовала рядом, гордо ступая на высоких каблуках.
– А почему ты себе никогда ничего не покупаешь? – спросила Жанна. – Ты даже не смотришь!
– Мне скучно, – пожал плечами Дима.
– А что тебе не скучно?
– Много чего.
– Ты, наверное, бандит.
– Я финансист.
«Так я и думала. Бухгалтер, типчик без воображения, ему бы только дебет с кредитом свести», – подумала Жанна, ощущая привычное раздражение.
Они подошли к бутику, куда стремилась Жанна. От калейдоскопа ярких цветов, рюшей, оборок, шифона, шлейфов и пайеток глаза ее загорелись, руки погрузились в шуршащие, скользкие, теплые, мягкие, колючие и жатые ткани. Дима зашел, обвел зал равнодушным взглядом и плюхнулся в кресло, затянутое тканью с рисунком «под леопарда». После чего он закрыл глаза и погрузился в дрему.