— Как тебя зовут? — спрашиваю я ее.
— Альбина… — хрипит она. Мокрая, как мышь.
Обтираю ее лицо.
— Ты здесь где-то живешь?
Кривясь, мотает головой.
— Муж у тебя есть? Отец ребёнка?
— Нет…
— Так не бывает, — говорю, как можно мягче. — Вы поругались? А родные?
— Я умру? — хнычет Альбина. — Да? Чертов Киров! Чтоб он сдох!
— Да нет же, — успокаиваю. — Все будет хорошо…
Мы обе вздрагиваем от визга шин со стороны дороги. Я оборачиваюсь. Два чёрных внедорожника.
— Сука, сука, сука, — психует девушка, захлебываясь на новой схватке, а я смотрю на бегущих к нам четырёх мужчин и перестаю окончательно что-то понимать.
Одно чувствую. Моя пациентка с этими людьми знакома и явно им не рада.
Мужчины подбегают совсем близко. Один из них делает характерное движение, ныряя рукой под пиджак. Врезается в меня злым взглядом.
— Ты кто такая? — рявкает, доставая пистолет. — Отошла…
— Вы с ума сошли, — шепчу, но просьбу исполняю, прижимаясь спиной к крылу машины.
Еще попасть под горячую руку психу не хватало!
— Подлая тварь… — слышу мужской злой рык. — Как ты посмела!? Думала, я тебя не найду?
От ужаса даже закрываю глаза. Чтобы не видеть, как тот самый мужчина хватает мою новую знакомую за волосы и прижимает к ее груди пистолет.
Она истерично смеётся ему в лицо.
— Да, да, выстрели! Пусть сдохнет твой ублюдок! Пусть вместе со мной!
Мне становится дурно. Мамочки… кто эти люди?! Куда я попала? Как можно говорить так о ребёнке? Как можно так обращаться с женщиной?! Кажется, сегодня мужчины решили окончательно разочаровать меня в своем биологическом виде.
Трое остальных людей, скорее всего, охранников стоят по периметру в трёх шагах от меня каждый.
— Извините, — я обращаюсь к тому, что посередине. — Вызовите скорую, а я поеду. Мне надо...
Пытаюсь пойти мимо, но мужчины сходятся, перегораживая мне проход. Просто стеной.
— Пропустите! — взвизгиваю.
— Указаний отпускать не было, — цедит средний.
— Дрянь, — я слышу звук пощечины за спиной.
— Пошел нах... тебя все равно грохнут.
Оборачиваюсь. Вижу, как по лицу девушки начинает течь кровь. Она вытирает ее рукой. Я делаю глубокий вдох и… вдруг не справляюсь с эмоциями. Просто кидаюсь с кулаками на спину мужчины.
— Не трогайте ее! Вы сошли с ума! Как вы смеете! Остановите родовую деятельность — ребёнок просто умрет! Здесь нету никого и ничего… — я кричу, колотя его каменную спину. Он стряхивает меня в руки своей охраны, как блоху.
Подходит вплотную, вглядываясь в глаза. От его взгляда меня начинает колотить. Темный… сильный, злой, помятый, небритый.
— Ты как здесь оказалась? Отвечай!
— Мимо ехала… — лепечу.
Новая схватка заставляет Альбину снова кричать. Черт! Только дышать нормально начали!
— Пустите меня, — рвусь я. — Ей помочь надо!
— В чем помочь? — рявкает мужик. — Протрезветь?
— Вы что не видите? — Смотрю на него, как на ненормального. — Она рожает!
— Как рожает?! — Бледнеет мужик. — Восьмой месяц только.
— Как восьмой? — Теперь становится дурно и мне.
Маленький вес, не факт, что раскрыты легкие… Все это полетает в моей голове стремительно.
— Пустите… — прошу сникая, — я — врач. И вызовите скорую с реанимацией детской. Как можно быстрее.
Смекнув, что дело плохо, мой знакомый убирает оружие за пазуху и отдаёт своим людям распоряжения. Он держится отстраненно, но я от чего-то делаю вывод, что зла малышу этот человек не желает.
— Ааа… — Новый крик меня оглушает.
Слишком часто и долго. Потуги. Роды стремительные…
— Помогите мне… — прошу я мужчину.
— Чем? — Округляет он глаза.
— Рожать будем… — говорю коротко. — Вот, держите футболки.
Руки трясутся. Говорить не получается. Я судорожно ищу новые перчатки в аптечке…
Если бы меня спросили, как я это сделала? Я бы не ответила. Мне кажется, что я впала в кому и очнулась только тогда, когда Альбину вместе с новорождённым мальчишкой упаковали в скорую. Тот страшный мужчина поехал вместе с ними. Ребёнка он с рук так и не отпустил. И, конечно, даже спасибо не сказал. Но было с его движениях что-то такое понизительное и трепетное, что я на уровне интуиции поверила в их родство с новорожденным.
Один чёрный джип уехал следом за скорой. Ещё двое мужчин из охраны остались, чтобы разобраться с машиной, торчащей из дерева, и дождаться эвакуатор.
Только когда по моему телу начали бегать муравьи, я поняла, что до сих пор сижу на земле возле колеса разбитой машины, среди окровавленных вещей и рыдаю.