Наконец, защёлка креплений поддаётся. Я осторожно забираю кричащего малыша из кресла и прижимаю к груди, кутая в одеяльце.
— Ну все, я с тобой. Не плачь, пожалуйста, — пытаюсь немного покачиваться. Глажу тёплую щечку пальцами. Хочется поцеловать. Сердце замирает от каждого нового витка крика.
Что с ним делать? Господи! Как успокаивают трехдневных детей? Нет, в теории я много чего знаю. Так, нужно вспомнить…
Но вдруг малыш втыкается носом мне в грудь и начинает открывать рот, жадно пытаясь поймать кофту.
— Так ты просто кушать захотел… — доходит до меня. — Сейчас, сейчас мы найдём твою еду.
Я оглядываю салон в поисках бутылочки. Не может же ее не быть…
Тимур общается возле второй машины по телефону, водитель невозмутимо пьёт кофе из бумажного стакана… Нет, ну вообще их ничего не волнует!
— Где вещи ребёнка? — Рявкаю я на водителя. Сама от себя не ожидая, что выйдет так грубо.
— Сзади… — обернувшись, удивлённо роняет в ответ мужчина.
К своему счастью, на полочке я действительно нахожу детскую сумку. Памперсы, салфетки, какие-то соски, бутылёк зеленки, пакет смеси… Все летит на сиденье. Да где же бутылочка? Нахожу ее в боковом кармане. Уже холодную, но а какой выбор?
Скидываю крышку и, придерживая ребёнка одной рукой, подношу соску к его ротику.
— Тише, жадина, — улыбаюсь, смотря, как малыш усердно и с причмокиванием начинает кушать.
Поправляю ему воротничок кофточки, чтобы не мешал. Труженик...
Запах сладкого молока заполняет салон. Я не могу оторвать взгляд от длинных чёрных ресничек, от маленького носика, от макушки в чепчике с кружевом… Интересно, на кого этот парень похож? Не удержавшись, прижимаюсь к лобику ребёнка губами и делаю глубокий вдох. Внутри меня все трепещет и рвётся от этой нежности. Он пахнет кремом, немного больницей и чем-то очень родным. Просто словами не передать!
Поднимаю глаза и вздрагиваю, вдруг встречаясь взглядом с Тимуром. Сколько он уже здесь стоит?
— Извините, — почему-то пугаюсь своей несанкционированной нежности и облизываю губы. — Я здорова. Я... И больше не повторится.
— Нам пора, Катя, — почти буднично сообщает мне Тимур. — У меня срочные дела. Докорми Демьяна и сходи в дом за вещами, а то поедешь без них.
Глава 5
Катя
Господи, сколько же все это стоит?
Я стою посреди большой гостиной с камином, кожаной мебелью, оружием и меховыми трофеями на стенах. От последних кидает в дрожь.
Меньше всего во всю эту обстановку пишется маленький ребёнок. Теплый комочек, который уютно и сыто сопит сейчас на моих руках. Мне хочется стиснуть его посильнее и защитить от той жизни, которая ему предстоит.
— Осмотрись здесь и составь список того, что нужно, — раздаётся за моей спиной голос Тимура. — Не стесняйся.
Я оборачиваюсь и врезаюсь взглядом во владельца дома. Подходят! Они друг другу так подходят. Оба пробирающие до дрожи. Основательные, властные, опасные и… совсем не красивые. Неуютные… Передергиваю плечами от накатившего ощущения страха. Куда меня занесло?
Понимаю, что молчание затянулось.
— Покажите мне комнату ребёнка, — прошу нервно.
— Кроватку, памперсы и прочие вещи привезут через пару часов, — отвечает мне Тимур. Хмурится. — Твой чемодан отнесли на второй этаж. Вторая комната справа по коридору.
— А… — удивлённо начинаю я и вовремя прикусываю язык.
Зачем спрашивать, почему у ребёнка не готова комната, если и так понятно, что этот малыш был здесь никому не нужен. Его не ждали. Странно, что вообще оставили…
— И предвосхищая твои мысли, — Понижает интонацию Тимур, — Альбина никогда не жила здесь. А ремонт в детской закончили неделю назад. Так, — он смотрит на часы. — Я вернусь около восьми. По любым вопросам можешь обращаться к охране. Вопросы?
Вопросов у меня много, но я пока не уверена, что их все стоит задавать.Отрицательно мотаю головой, желая поскорее остаться вдвоём с ребёнком и хоть немного расслабиться.
Как я согласилась?
Но с покоем после ухода Тимура не срастается. Его сын решает испытать меня на прочность по полной программе. Помыть, переодеть, покормить… Тронуть страшно, какой маленький. Одни косточки. Смесь горячая и никак не остывает. Все не так! А как нужно? Крик. Выгибается. Я не понимаю. Волосы выбиваются из хвоста и мешают. У малыша кровит пупок, а я не могу найти ни перекиси, ни ваты. Мне уже самой хочется порыдать.
Наконец поев, сын Тимура срыгиивает «фонтаном».
Снова мою. Его. Себя…
Кое-как закачиваю малыша прямо в одном памперсе, у себя на груди. И едва успеваю выдохнуть, как в дом с шумом и грохотом начинают заносить вещи.