— Само собой! Без вопросов! — Колян одел лохматую шапку с болтающимися ушами и отсалютовал. — Буду на подъезде, звякну.
В мобильном телефоне Фролов обнаружил пять пропущенных от Сёмы и два лаконичных смс:
«Нашёл бабу, потерял друга!»
«Когда будем пить?»
Колян потёр лоб. Пить надо после сильных стрессов. Во вторник он сидит с детьми. Значит…
«Пить будем в среду!»
Сообщение улетело Сёме, ответ не замедлил прийти:
«Нае…шь — внесу в чёрный список!»
Фролов оскалился:
«Если не выйду на связь — значит, пал смертью храбрых!»
На выходных предстояла супер-экспресс-тренировка молодого отца, который до сего момента обкаканного памперса не то что в руках не держал, и в глаза не видел. Потом позвонил маме, успокоил, что помирились, передал благодарность за пирог, огорчил, что ужинать и ночевать, скорее всего, не придёт. Ляпнув последнее, Колян как-то подзавис. Ночевать там, где ужином угостят… И Митькины отчаянные глаза, и румянец… Ну, в принципе, какие проблемы? Диванчик в гостиной есть. Какое-никакое, а койко-место…
Мама прислала смс: «Заедь домой — возьми чистое бельё, не позорь мать!» Николай улыбнулся: хорошо!
За радиатором пришлось поездить дольше, чем планировал Фролов. В Пятёрочку мужик влетел уже ближе к 16:00. Миленькая девушка на последней кассе аж зарумянилась, когда увидела, как Коля развернул список и, взяв тележку, решительно вторгся в товарные ряды. Слава богу, без изысков: мясо, овощи, картофан, сметана, молоко, горчичный соус, две приправы, зелень, сок и… вино? Дома же ящик коньяка выдыхается… Нет, пожалуй, крепковато будет для мальчика-одуванчика. В мучительных думках Колян докатился до стеллажа с игристым вином «Cremant d’Alsace», скидка заманчиво сбрасывала цену с полутора тысяч рублей за бутылку до восьмисот. Вариант был неплох, и Фролов выбрал к мясу розовое полусухое. Фрукты в записке тоже не значились, но Колян понемногу накидал для мелкой закуси. Сам любил холодную мандаринку в рот положить. Дальше шли хлеб, чай, к чаю… Заехать в аптеку? Мелькнула очередная шальная мысль, а потом вернулась, надавала по голове и пристыдила. О детях надо думать, Фролов! О детях! Коля отвлёкся на свежую, ещё горячую выпечку, потом купил неплохой чай и на заварку, и пакетированный крупнолистовой; взял на вес берлинских пироженок, опять представляя измазанные кремом сладкие губы Димы. Надо рингтон на айфоне менять с «Я свободен» на «Паранойя»! Николай несколько раз дал себе ладонью по лбу. От мужчины испуганно отшатнулась дама бальзаковского возраста с корзиной в руках, где перекатывались три яблока, банка сметаны и бутылка ароматизированного пива.
— Извините, — буркнул Колян и прижал руку к груди, — я не хотел!
— А… вы где пирожные брали? — спросила дама. Фролов махнул рукой в направлении юго-востока, а сам покатил к кассам. Смешно, но все покупки обошлись в аккурат в нужную сумму. Но платил Колян карточкой, а деньги так и лежали в нагрудном кармане. Чек Фролов аккуратно сложил в несколько раз и сунул в один из шуршащих пакетов, полагая, что обязан отчитаться за потраченные деньги.
***
Фролов полулежал на кровати, а близнецы, отлично выспавшиеся и поздно отобедавшие, ползали рядом, перебирая свои мозголомные игрушки. Даня пробовал на зуб какого-то резинового шестилапого монстра, а деятельный Кит молотил удивительно звонкой погремушкой по розовому пластмассовому бегемоту. Правильно, не хрен нормальному зверю быть розовым!
Митя колдовал на кухне, изредка заглядывая в спальню, чтобы оценить обстановку. С ним приносились весьма вкусные запахи. Свинину пацан в чём-то прикольном замариновал… и, похоже, одну мандаринку уже успел навернуть.
— Коль, ты устал?
— Есть немного, дорогая! — Колян лыбится, а Митька краснеет, как помидорка. — Димк, да шучу я! Нет, не устал: просто свыкаюсь со своим двойным счастьем.
Юноша вытирает руки полотенцем, висящим на худеньком плече, и возвращается на кухню. Волосы сзади собраны в забавный хвостик: зачем он их отращивает? Так ещё сильнее на девушку похож. До слуха Коляна долетает мерный стук ножа и похрустывание: сейчас пацан делает салат… Фролов взял забавный мягкий пищащий кубик и подбросил его вверх. Близнецы оживились: Колян проделал новое движение ещё несколько раз. Даня улыбнулся и протянул ручонку. Николай вручил кубик младшему, а Кита подхватил на руки и подкинул вместо игрушки.
Когда он успел начать так мелко мерять счастье? Работал, как вол, а потом тупо проматывал крупные суммы. А что оставалось в памяти, что грело душу? Почти тридцатник, а на крыльях — только звездочки, скольким бабам Колян три желания исполнил! Лучше б он эти деньги на счёт Детского Онкологического Центра переводил! Никита схватил Фролова за нос и довольно сильно.
— Больно! Разве папу можно так?! — воспитательно рыкнул Коля и замер.
Папа! Какое простое слово… и родное… и тёплое… И вот он, Николай Фролов — ПАПА! Супермен, супергерой, друг и защитник! Позади шорох… Колян оглядывается: у Митьки предательски увлажняются глаза. Словно два больших, тёплых голубых озера выходят из берегов. Надо спасать положение, иначе юношу опять захочется крепко обнять.
— Ты меня думаешь сегодня кормить, Дима? — строго вопрошает Колян, а потом широко улыбается.
— Ещё десять минут… Картошка… вот-вот! — шепчет Митя виновато, но потом понимает, к чему Коля завёл разговор. — Я мясо, похоже, пересолил!
— А я как раз всегда досаливаю! — рокочет глуховатый мужской голос, и парень неожиданно просто убегает.
— Так, детвора, у вас свободное время! — Колян суёт обоих сыновей в кроватку, закидывает им игрушки. — Никита, ты за старшего! Приглядывай за малым!
Митька на кухне разминает картошку в пюре, чуть слышно шмыгая носом, подливает немного кипячёного молока и снова орудует толкушкой.
— А давай немного этой вкуснятины дадим близнецам? — через плечо заглядывает Фролов и вдруг обнимает Митьку обеими руками. — Я с ночёвкой останусь? Не против?
— Нет конечно! — у юноши предательски глохнет голос. — Я… картошку не по…со…лил!
— Чудо ты в перьях, а не повар! — у Митьки тёплая пушистая ароматная макушка, в неё приятно зарываться носом и губами… — Да не переживай, я съем всё! Даже если в салат ты вместо масла налил сливок.
Дима вскрикивает и бросается к холодильнику, проверять. Он с облегчением выдыхает, и худенькие плечи расслабляются. Колян смотрит со странным чувством нежности. Митька оборачивается:
— Масло! Растительное! — счастливо объявляет парень. — Хоть тут не накосячил!
Долго будет продолжаться эта игра на выдохе и вдохе? До сего момента Митька ни разу не отстранился и не оттолкнул… Но и шага вперёд не сделал. И правильно, ведь решительных ответственных действий ждут от тех, кто сильнее. Дима снуёт по кухне, накрывая на стол. Но в маленьком помещении он неуловимо и невольно то и дело касается Коляна. Локтём… бедром… плечом…
— Ой, бокалы забыл!
— Мить, я помню, где у Ксюхи хрусталь стоял. Сейчас принесу! — Фролову надо выйти, иначе он сейчас просто вожмёт этого пацана в холодильник и… В гостиной Колян порывисто сдвигает стекло в шкафу и тупо смотрит на ровные ряды рюмок и бокалов. Стоят, как на параде… Ни пылинки на стеклянной полке… Бабушкино воспитание… Колян хватает два хрустальных изделия на длинных ножках. Такое впечатление, что из них не пили ни разу.
— Это бабушкино сокровище. Чешский хрусталь! Мама ей на юбилей привезла и подарила, — тихо говорит Митя из-за спины.
— Из него что, нельзя? — на скулах Коляна начинают играть желваки.
— Можно… — говорит юноша, Фролов грубовато суёт ему бокалы в руки.
— Я в туалет, Мить… ненадолго!
В объединённой интим-зоне Колян умывается холодной водой и смотрит на своё мокрое лицо. Можно? Можно… Да он ни с одной дамой так не тупил! Вот только есть сестра пацана. Есть Ксюха… И глупый милый Димка наверняка понимает, что детям нужна мама, что однажды она вернётся, и Колян… Колян примет единственно правильное решение!