Митя кивнул и опустил глаза: гордость в чести, но лучше остаться в живых, так, кажется, какой-то киногерой сказал? Пока Колян пробовал малышей на вес, довольно бесстрашно по очереди подержав их на руках, юноша вернулся с двумя мисочками и полными новенькими поильниками.
— Стульчиков, по-видимому, нет? — осведомился Колян. — И как ты этот манёвр с кормёжкой проворачиваешь, парень, если они не зафиксированы?
Митя усадил обоих племяшек в старенькую кроватку.
— Тот, кто уверенно сидит, это Ни…кита, — робко произнёс Митя, — а маленький, младший, он почти на десять часов позднее родился, — это Даня. Даниил.
— Ты, что ли, называл? — рыкнул Колян, подозрительно нюхая странную субстанцию-размазню в детских плошках. Пахло прилично. Мазнув пальцем по испачканному в пюре краю посудины, Фролов попробовал на вкус. Слава тебе, Господи — съедобно! Карапузы уже рты пооткрывали в ожидании. Слабенького Даньку посадили в подушки. Его кормил Митя, а Колян подмахивал ужин Никитосу: вот этот парень точно не пропадёт! Старший малыш уже насвистывал сок из поильника, а «дядя» только скормил полмисочки Дане.
— Так ты и вовсе дистрофиком будешь! — сердито рявкнул Колян, решительно взял порцию второго крохи и начал выделывать ложкой летательные виражи. Под такое «тра-ля-ля» Даниил и не заметил, как «уписал» остатки и тоже получил свой сок. После ужина близнецы осоловели, им в кроватку сгрузили игрушки и оставили в покое.
— Теперь наша очередь нормально пожрать, Дмитрий! Иди, грей чай! — приказал Колян и внезапно положил руку на худенькое костлявое плечо мальчишки. Митя чуть отстранился и прикусил губу. — Там и поговорим, что где погасло, а где потекло…
— В зале! Батарея! — спешно воскликнул юноша, порываясь тащить Коляна за собой. — Сейчас покажу, я перекрыл, как смог, но капает всё равно. И свет… мы за полгода задолжали… Я вам отдам! Я на повышенную стипендию иду! Я подработку взял!
— Тихо, добытчик! Я всё понял! Сейчас — еда, потом оценка ветхости вашей хаты! План ясен? Веди на кухню!
***
На старенькой, до дрожи знакомой кухне оказались-таки современные гаджеты: стерилизатор для дитячьей посуды и микроволновка. Пока Митя разогревал заботливо переданную Верой Анатольевной еду, Колян продолжал пилить в спине парнишки дыру. Вот же бледная немочь! Лопатки под несуразной футболкой торчат, как воробьиные крылышки, остро выпирают под светлой тонкой кожей три шейных позвонка, голосок тихий и неуверенный, словно не Митька в доме хозяин, а все кому не лень. Вот мальчишка забавно принюхивается, — мяса, наверное, сто лет не ел, — горло делает непроизвольное глотательное движение. Всё внутри Фролова сжимается. Он встаёт и подходит к Митьке, накрывая его сзади тенью, как девятым валом. Пацан оборачивается и прижимает тонкие руки в синих прожилках венок к груди.
— Ты зачем себя так загоняешь?! Почему раньше не обозначился? А если б что случилось, мелкий? — строгим, чуть подсевшим голосом говорит Колян. Но нужный эффект достигнут: Митька натяжно всхлипывает, и слёзы начинают струиться по его щекам. Николаю ничего иного не остаётся, как просто обнять мальчишку и крепко прижать к себе.
— Вроде как двое у меня детей, а на третьего я не подписывался! — рычит Колян, пытаясь унять дрожь тонкого длинного тела в своих руках. Или свою? Да что не так с ним и с этим Митенькой?! Дима тем временем уже затихает, редко шмыгая носом.
— Всё? Полегчало?
— Спасибо, дядя Коля.
— Давай-ка заключим договор: никаких «дядей»! Это Ксюхина фишка была меня изводить. Я — Николай, на крайняк Коля, и никак иначе! Ставь на стол тарелки, а то я вроде как тоже без ужина!
Они сели друг напротив друга и застучали вилками. В комнате гулили довольные близнецы: надо сказать, с ними можно было договориться, не скучно им было вдвоём! Митя налил им по кружке свежезаваренного чая и немного странно посмотрел на Коляна.
— Почему… вы мне поверили? — тихо спросил парень, выглаживая длинными тонкими пальцами фарфоровые горячие бока кружки. — Я очень боялся… вы не обязаны были приходить и помогать нам.
— Не обязан, ты прав! Но с Ксюхой у меня действительно был залёт, мелкий. Вот сомнения и одолели! Не против теста на отцовство?
— Конечно! — Дима немного покраснел, став ещё нежнее и моложе. — Ксюша сама хотела до…
— Своего свинского поступка? Куда она свинтилась? — строго спросил Колян.
— В Германию. С первой любовью. У него там контракт на три месяца. И…
— А ты ей чем таким обязан, что она так с тобой поступила?
— Она присылает деньги… Просто в этом месяце что-то не заладилось… — этот дурачок продолжал упрямо защищать непутёвую сеструху. Из-за святости или душевной простоты? Взвалил на хрупкие плечи груз заботы о двоих спиногрызах, одному из которых по ходу нужен серьёзный массажист и ещё куча всего! Но Митька жертву не изображал и несчастным «в доску» не выглядел, это-то и подкупало Коляна. Парень — кремень, хоть и выглядит, как одуванчик.
— Ладно, теперь расслабься! Всё решим завтра! Слава Богу, пятница! Сейчас я домой выдрыхиваться… А то я с дороги как-никак и сразу вляпался в молодые отцы.
Митя улыбнулся одними уголочками губ, и было видно, что мальчишка наконец-то успокоился и поверил, что чёрная полоса в их жизни вроде как начинает светлеть.
========== Глава 3. ==========
Надеюсь, никому не надо объяснять, что выспаться Коляну так и не удалось по причине неуёмных мыслей в голове, которые непрерывно всю ночь роились и любили друг друга во всевозможных позах. Хозяин тяжких дум крутился на истерзанной кровати, шумно вздыхал, пугая через стенку такую же не спящую от переживаний маму, и вкручивался лицом в подушку. Мужик призывал спасительный сон, считая уже не баранов и оленей, а баррели выкаченной за рабочий период нефти. Старая постель Фролова в родительском доме была коротковата для длинноногого мужчины и отчаянно скрипела от каждого нервного резкого движения большого тяжёлого тела. Но переться домой уже не было ни сил, ни желания. Тем более с утра надо было первым отловить в ЖЭУ редкого зверя — трезвого сантехника — и притащить его в Митину хатку.
По возвращении Коляна в родные пенаты, мать сделала единственный трагический и, по её мнению, правильный вывод, что «молодые» таки поругались. Но сын остановил дальнейшее бурное гуляние фантазии Веры Анатольевны, чмокнув её в шею и шепнув, что ситуацию он контролирует и ничего не упустит.
Потом Колян вроде бы забылся: но в памяти всплыли бледное Митькино лицо и жалкая улыбка. Неужели он думал, что Фролов ему не поможет, а от проблемы тупо открестится? И сколько этот пацан уже вытерпел, рехнуться можно! Наверняка, он сестрице своей от самого первого дня с мелкотой помогал. Ведь берёт их без страха уронить, успокаивает, кормит-поит-моет-зад, уверенно подгузники меняет, а для Коляна вместо этих супер-процедур лучше бы ещё раз диплом защитить или заново родиться. А одуванчик с тоненькой шейкой… м-м-м… Далась Коляну шейка эта! Мужчина сделал в кровати очередной кульбит, поворачиваясь на другой бок, и в голос застонал.
…Митька, чуть прогибая длинную спину в пояснице, обозначая под футболкой трогательно острые крылышки лопаток, склоняется над детьми, целует их в лобики, а сзади его накрывает тень Коляна, и мальчишка испуганно вскидывает на Фролова глаза… Или это уже Ксюха, растрёпанная, с потускневшими глазами и опухшим лицом, усталая от недосыпа и беготни, сбежавшая от ответственности глупая кукушка.
— Дядя Коля… привет!
— Ну и учудила ты, мелкая! Почему промолчала?! Почему бросила детей?!
— Я не бросала! Митька сам предложил… Я очень устала… Коля…
— А он не устал?! Его, как былинку на ветру, шатает! Он за них боится каждую минутку. За Даньку особенно, он ещё даже не сидит!
Коля поднял лицо от влажной подушки. Пот? Слёзы? Как там пацан с двумя малышами? Удалось ли Митьке этой ночью нормально поспать хоть пару часов? Не разболелись ли у детей животы после новых заморских деликатесов? И обо всём этом нужно думать молодому отцу ночью вместо того, чтобы спокойно лечь и погрузить тело в сон?! Это у всех так? Только Колян тут в тишине, а там… если один разорётся, второй подхватит! А качать бутузов килограмм по девять весом придётся худеньким Митькиным рукам с выступающими венами-ручейками.