И тут я понимаю, в чем дело. Но мужчину однозначно расстроит правда.
До одного момента я всегда рубила правду-матку, но потом стала фильтровать в зависимости от собеседника, ситуации и прочего. Это было на свадьбе одной из подруг. Она была очень красивой, хотя на самом деле в жизни, она не красавица в среднем понимании этого слова. С моим художественным образованием и знанием канонов человеческих пропорций и прочего, я просто видела это. Так вот, я сформулировала комплимент в духе: «ты не красавица, но сегодня очень красивая». Даже сейчас коробит от такой формы, но тогда вот ляпнула. Правда же! Но я была моложе на пять лет себя нынешней и уже давненько наслаиваю на правду смягчающие слова, получается годно даже для самых капризных. Обидно, что девчонка своей внешностью поинтереснее многих будет, а я так затупила. Ладно, былое. Но, Саш, извини, сейчас я возьмусь за старое.
- Мне…- пристально вгляделась в зеленые глаза, чтобы не пропустить ни одной эмоции, - Фиолетово.
Зрачки мужчины на мгновение расширяются, взгляд с секунду блуждает в стороне, затем возвращается. Ему неприятно. И грустно. Вот вроде ни одна морщинка не дрогнула, и радужка цвет не поменяла, а настроение угадывается. Саша опускает взгляд, а затем снова резко возвращает, как будто надеясь зацепить что-то упущенное. Потом слабо кивает и сворачивает с дороги на тропинку к домику.
Я слукавила. Мои слова не совсем правда. Мне далеко не фиолетово на наши зарождающиеся... или восстанавливающиеся... отношения. Просто мне нужна передышка. Моим эмоциям и настроению тоже бывает нужен отпуск. Я вылезла из телевизора. Вы там живите дальше в своих фильмах, а я пока со стороны посмотрю. Попкорна возьму...
Но после Сашиной реакции я даю слабину и, было, порываюсь к мужчине, опять это пресловутое желание, чтобы всем вокруг было хорошо (заговор Вселенной: «ни одного грустного лица рядом с Ксенией»), но останавливаю себя в этом порыве. Не надо никаких смягчений. Сказала как есть и все. Пусть теперь сам думает, с чем кушать мою правду.
Пока папа с Сашей копались в сарае и ставили мангал, я накрыла на уличном столе фруктово-ягодный перекус: дыня и арбуз. До шашлыков всяко еще час-полтора, так что самое время. Притащили раскладные стулья, уселись вокруг пока еще полыхающих поленьев в мангале и дружно хрустели. Вова подпаливал тонкие палочки в огне. Аня с Дашей таким же образом поджаривали батон.
В общем, вторая половина дня, ровно, как и первая, прошла хорошо. Но меня не покидало ощущение, что все чересчур гладко, словно мы одна большая семья, а дети, бегающие вокруг, наши с Сашей. Саша, кстати, даже виду не подал, что расстроен или озабочен чем-то. Я постоянно ловила на себе его теплый взгляд. А вечером, когда стало по-августовски заметно холодать, без напоминаний и прочего сам вдруг вернулся из домика с маминым лоскутным пледом. И по мелочи: то кусочек мяса получше выберет, то соку подольет, что-нибудь подаст, или детей отвлечет, когда им вдруг понадоблюсь именно я для чего-нибудь. Короче, отдыхалось мне отлично. И вся эта забота не выглядела как умасливание или подлизывание, все, как само собой разумеющееся.
* * *
- Саш, спасибо, что папе так сильно помог! Не знаю, как бы он сам?! – мы стояли у машин, дети уже были пристегнуты внутри. Родители еще не подошли прощаться: мама всегда выходит на дорогу и машет вслед, когда я или сестра уезжаем.
- Да не за что. Я хорошо провел время, да и Дашка здорово нагулялась, – мужчина постукивал костяшками пальцев по капоту своего кроссовера.
- Насчет того, что я сказала…
-Все нормально, Ксюш. Спасибо, что сказала, как есть. – Саша улыбнулся, поджав губы. – После командировки дел прибавилось… так что, боюсь, буду сильно занят ближайшие дни, а то и недели. – Мне показалось, или он слишком пристально отмечал мою реакцию, и вначале в его взгляде была надежда? Которая также быстро исчезла, натолкнувшись на мою «морду кирпичом».
- О чем ты вообще?! Конечно, работай. Все в норме. – Пусть думает, что хочет. Почему я должна давать отмашку и благословение к каким-либо действиям?!
Мы быстро попрощались с подошедшими родителями, расселись по машинам, и гуськом двинули в сторону города. Мама во время объятий шепнула мне: «Абсолютно всем людям необходимо получать тепло извне, иначе они остынут», и подмигнула глазами. Надо ли объяснять, о чем это она?
Когда мы въехали в город, я по привычке продолжала следовать за Сашиной машиной, пока не заметила, что, собственно, стою не в том ряду. Здесь наши пути расходились, и Саша поворачивал направо, к себе. А раньше всегда провожал меня до квартала. Что ж… ладно. Но, то ли быстро подступивший вечер с городскими огнями, то ли общее утомление, то ли воскресное предпонедельничное настроение, но я вдруг почувствовала себя до слез усталой и одинокой.