Эллен взяла меня за руку. Ученица и бывшая учительница обошли все вокруг и поговорили со всеми голубыми девушками. И с этого времени я добровольно вошла в мир женского лесбоса.
Моим первым увлечением была девушка по имени Элизабет, которая выглядела очень женственной, когда начались наши встречи, но по мере развития наших отношений становилась все более и более мужеподобной. Она обрезала свои волосы, стала носить джинсы, рубашки и кроссовки, начала пить и курить.
В то время я не курила и не пила, так как еще подростком у меня с родителями было заключено соглашение. Они сказали, что, если я не буду пить или курить до восемнадцати лет, они купят мне мотороллер, а в восемнадцать обещали машину, если я откажусь от этих двух вещей до двадцати одного года. Я получила и мотороллер, и машину и, что довольно удивительно, до настоящего дня никогда не употребляю алкогольные напитки и только по случаю могу закурить сигарету, не вдыхая дым, — по требованию какого-нибудь необычного клиента, о чем я расскажу позже.
Элизабет, эта маленькая лесбияночка, безумно влюбилась в меня и хотела играть роль партнера-мужчины. Однако после того, как я увлеклась лесбийскими отношениями, для меня стало ясно, что по типу я определенно «батч», и поэтому у нас началась борьба за верховенство, отчего мы и расстались.
Я познакомилась еще со многими девушками через свою парикмахершу, которая была также возлюбленной Эллен, и моя сексуальная жизнь стала частично гетеросексуальной, частично гомосексуальной, иногда счастливым сочетанием того и другого одновременно.
Примерно в это время меня взяла под крыло искушенная пожилая супружеская пара, которая проживала в величественном особняке, построенном еще в XVII веке, в артистической колонии на острове Принсен в Амстердаме. Дэвиду, мужу, было сорок два года, а его жена, Сильвия, была на восемь лет старше. Часто на неделе и на уик-энды я ночевала у них и вообще проводила там массу времени, болтая с Сильвией, привлекательной, жизнерадостной женщиной, пока Дэвид, который владел рекламным агентством, работал в своем кабинете.
Однажды вечером в своей спальне она попросила меня помассировать ей спину. Она благоухала свежестью после душа и лежала лицом вниз на кровати. «Почему бы тебе не снять одежду, Ксавиера?»
Я была несколько удивлена таким предложением, и, по правде говоря, мысль о том, чтобы заниматься любовью с пятидесятилетней женщиной, не привлекала меня. После того, как я начала делать массаж, она стала издавать низкие стонущие звуки и сексуально возбуждаться. «Ксавиера, сними свою одежду и займись любовью со мной», — взмолилась она. Она перевернулась, и я увидела ее красивые большие твердые груди (для меня вид прекрасной женской груди является чрезвычайно привлекательным, и еще в детстве я воображала, как буду сосать грудь моей матери, поэтому я довольно рано поняла, что моя естественная природа бисексуальна, и полностью наслаждалась и гетеросексуальными, и гомосексуальными встречами). Нельзя винить свою природу. Поэтому я разделась и присоединилась к ней в постели.
Я опасалась, что может войти ее муж, но ее, кажется, такая перспектива не пугала. И в тот момент, когда она лежала на левом боку, а я лицом к ней, делая оральный секс, раздались шаги Дэвида.
Он не вымолвил ни слова, но в следующий момент я спиной почувствовала его большой пенис. И на время забросив Сильвию, я стала без стеснения сосать пенис Дэвида. Затем я вернулась к ней, а он ввел свой пенис в меня сзади, в то время как я возбуждала ее своим вибрирующим языком.
Каждый получил свою долю удовольствия, даже собака присоединилась к нам и лизала наши ступни и ноги, прыгая по комнате в восхищении. Затем все трое минус собака счастливо дошли до предела неистовства и кончили одновременно в криках, стонах и смехе.
После этого снова и снова мы развлекались вместе, потому что в то время у меня не было серьезного романа. И по-своему я все еще любила Хельгу, которая между тем вышла замуж за состоятельного владельца туристического агентства и ожидала ребенка.
По крайней мере раз или два в неделю у меня были любовные свидания с моими случайными приятелями, но, если быть честной, голландские мужчины чаще всего вызывали у меня мертвящую скуку. Я никогда не получала удовольствия и не чувствовала себя частью монотонного серьезного голландского отношения к жизни. В этом я больше походила на отца, любителя пожить, и нуждалась в своей жизни в большем, чем в неромантичных скупых голландцах с их знаменитым голландским «поведением» во время акта любви.