Так проходил день за днем. Снова и снова он повторял ей, что еле сдерживал приступы ревности во время ее романа с Бруно и именно тогда понял всю силу своей любви к ней.
Джоан отворачивалась к стене. А когда и это не помогало, отвергнув предложенную им помощь, добиралась до окна и смотрела, что делается снаружи.
Она наблюдала за тем, как садовники подрезали гибискусы, и слушала, как шумит бамбуковая роща за окном. Харви появлялся каждый день и продолжал уверять, что любит ее. И Джоан старалась не поддаваться обаянию его мелодичного голоса. Разве может она доверять ему?
Однажды утром она вяло и апатично лежала на скомканных простынях, прислушиваясь к шагам Харви, вышедшего ответить на телефонный звонок. И вдруг что-то шевельнулось у нее в животе. Потом еще раз. Затаив дыхание, она ожидала, что будет дальше. И движение вновь повторилось, на этот раз более энергичное.
По ее щекам покатились слезы. Ее руки ласкали живот – она влюбилась, безнадежно, навечно влюбилась в подрастающего в ней ребенка. Этого ребенка будут обожать. У этого ребенка будет мать, которая его никогда не оставит.
Послышались шаги, и глаза Джоан остановились на появившемся в дверях Харви. Впервые за последнее время она увидела, как плохо он выглядит, и на мгновение в ее сердце шевельнулась жалость.
– Я хочу уехать отсюда, – решительно заявила Джоан. – Не желаю оставаться здесь ни минутой больше, чем это необходимо. И я не хочу признавать Элойсо своим отцом...
– Но ты должна! – убеждающим тоном сказал Харви.
– Должна? – Она рассвирепела. – Я никому ничего не должна!
– Нет, должна, потому что он действительно твой отец и ему недолго осталось жить, – раздраженно бросил Харви. – Дай ему умереть спокойно, Джоан.
– Почему это тебя вдруг забеспокоило, как он умрет – спокойно или в страданиях?! – воскликнула она с внезапной вспышкой ярости.
– Потому что тебе свойственно поступать именно так, – устало произнес он. – Мои чувства тут совершенно ни при чем.
– Ты потратил много месяцев на то, чтобы спланировать и организовать свою месть! Ты даже женился для этого! – с отвращением произнесла она. – Когда-то ты сказал, что одержим мною. Мне так не кажется. Ты одержим своей местью!
– А какие чувства, по-твоему, я должен к нему испытывать? Сострадание? Потому что он умирает? Все мы когда-нибудь умрем. Но не так, как Маргарет и ее сын. У меня на глазах мои родители из жизнерадостных, энергичных людей превратились в потерявшие смысл жизни тени. Он сделал и меня не имеющим корней перекати-полем. Не говори мне о сострадании, когда дело касается Элойсо.
– О, Харви! – импульсивно воскликнула она. – Он разбил и мою жизнь тоже. Разбил нашу любовь...
– Нет! – Харви шагнул вперед и схватил ее за плечи. – Не говори этого.
– Он превратил тебя в такого же монстра, как и он сам! Ты использовал меня...
– Нет, дорогая. Боже мой, – простонал он, рухнув на край постели. – Выслушай меня, Джоан...
– Не хочу! Ты уже достаточно лгал мне...
– Но это не ложь! – возразил он. – Я много раз говорил тебе это... Как мне вбить в твою упрямую голову – я женился на тебе только потому, что безумно любил. И знал, что мы можем быть счастливы вместе. Сколько раз я хотел тебя, но сдерживался как только мог.
Любопытство, а может быть, надежда пересилили на мгновение уязвленную гордость, и она с вызовом спросила:
– Знаю. Но почему ты это делал?
В глазах Харви промелькнул очевидный скептицизм.
– Я сдерживал себя, потому что боялся, – откровенно начал он, – что когда ты узнаешь все, то решишь, будто я прибегнул к сексу, чтобы вынудить тебя делать то, что мне нужно. Но это не так, Джоан! – с чувством воскликнул он. – Почти с самого начала мне хотелось заботиться о тебе и ребенке, любить тебя. Я видел, как после истории с Бруно ты замкнулась в себе. И внезапно понял, что тоже ушел от решения вопроса, с которым должен был давным-давно покончить, и что не буду счастлив до тех пор, пока вновь не займусь обстоятельствами гибели Маргарет и не встречусь лицом к лицу с Элойсо.
– Но ты не слишком спешил, – заметила она, упорно отказываясь верить ему. – После того как мы приехали сюда, ты все время тянул время, твердил, что нам незачем встречаться с Элойсо.
– Я знал, что у нас есть шанс быть очень счастливыми вдвоем, – ответил он сдавленным голосом, как будто с трудом сдерживая эмоции. – Нам нужно было только время, чтобы получше узнать друг друга. Я стремился завоевать твое доверие, Джоан. Ты говоришь, я хотел, чтобы ты полюбила меня? Конечно, хотел. Но больше всего я боялся, что ты неверно поймешь мотивы моих поступков. Клянусь тебе, я был уверен в том, что помогаю тебе и Линде восстановить справедливость!
Боже, как же ей хотелось верить! Но страх быть вновь обманутой леденил душу, не позволяя трезво мыслить.
– Я вовсе не желаю отомстить за смерть Маргарет любой ценой, тем более ценой нашего брака. И могу доказать тебе это. Послушай меня. Послушай же! – нетерпеливо воскликнул он, видя, что она отвернулась, и, не слишком вежливо схватив ее за подбородок, снова повернул к себе. – Долгие годы я сгорал от желания превратить жизнь Элойсо в ад! Но зная, что не имею возможности достичь своей цели, целиком ушел в работу. И вдруг появляется шанс исполнить самое большое желание в моей жизни...
– Так я была права! – вскрикнула Джоан.
Он криво улыбнулся и взглянул на нее с такой нежностью, что она вся задрожала.
– Я имел в виду свое желание жениться на тебе!
– А как же... Элойсо? – срывающимся голосом спросила она.
– Да, теперь у меня есть возможность отомстить ему, – тихо сказал он. – Но, сделав это, я потеряю тебя. А этого мне не вынести. – На мучительно короткий момент Харви коснулся губами ее рта. – Я люблю тебя, поэтому, думаю, будет гораздо лучше, если мы забудем об «Изумрудном лесе», похороним всякую память об Элойсо, смиримся с тем, что случилось с моей сестрой и племянником... и уедем домой.
Смысл сказанного дошел до Джоан не сразу, и она недоверчиво посмотрела на него.
– Домой? В Хедер-хауз?
– Да, дорогая. Скажи Элойсо, что не претендуешь на наследство.
– Я... или мой ребенок?
– Наш ребенок, – мягко поправил он ее. – Больше всего на свете мне хочется быть с тобой. Поедем домой...
– Но... ты ведь ненавидишь Элойсо...
– Да, – сказал он, нахмурившись. – И хотел бы, чтобы он получил по заслугам. Но цена невообразимо высока. Месть может обойтись мне слишком дорого.
Она облегченно закрыла глаза. Элойсо не разрушить их жизнь.
– Харви! – всхлипнула она.
– Ты плачешь, родная? Эй! – воскликнул он, рассмеявшись. – Не надо, я хочу видеть тебя счастливой!
Джоан улыбнулась сквозь слезы и оказалась в его объятиях. Вежливое покашливание прервало их поцелуй.
Они обернулись, и улыбка тотчас же сползла с губ Джоан, а глаза вновь наполнились слезами.
– Линда! – произнесла она, протягивая руки к стоящей в дверях высокой седовласой женщине. – О, Линда! – И вот Джоан уже оказалась в ее объятиях. Объятиях матери. Любовь наполняла ее сердце. Потом Джоан почувствовала, что руки матери разжались.
Линда повернулась к Харви.
– Спасибо! – взволнованно сказала она.
Харви улыбнулся.
– Спасибо вам за приезд. Раньше вы говорили, что никогда не вернетесь сюда. Я знаю, как трудно вам было решиться на это.
– Иначе вы бы от меня не отстали! За последние несколько дней я просто не знала, куда от вас деться, – пожаловалась Линда. – Харви сходил с ума от беспокойства за тебя, Джоан. Он сказал, что ты перенесла все очень тяжело. – Пожилая женщина улыбнулась. – Однако потому, что я только что здесь увидела, тебе уже лучше, не так ли? Не надо, не красней. Тебе повезло, что ты нашла такого любящего мужчину, как Харви. Он частенько выговаривал мне за тебя!