Он рухнул на землю и был очень благодарен, что никто его не видит.
Он просто лежал там на животе бесконечные часы, закрывая лицо руками, сражаясь за плач, за облегчение от плача, но не мог плакать…
ПОЧЕМУ?
– Квайетус, Квайетус, прости меня, я потерпел неудачу… Это моя вина, что твой сын умер. Я должен был больше заботиться. Я должен был уделять больше внимания. Я должен был любить больше. Я потерпел неудачу…
Снова и снова.
И он не чувствовал обычного облегчения и упрочения. Как будто Квайетус решил оставить его окончательно и полностью. Он только ждал сына? Его пальцы сжимали почву, царапали землю, камни в огромной боли. ЭТО ДУШЕВНАЯ БОЛЬ!
Квайетус оставил его. Он остался одиноким больше, чем в любое другое время. Как он думал продолжать жизнь после этого? Как мог он носить обычную маску (была ли это действительно только маска?) безразличия и ненависти? Он не мог больше ненавидеть… Он не ненавидел Волдеморта, он не ненавидел Петтигрю и он не ненавидел Дамблдора, нет, больше нет.
– Северус, пришло время вернуться в школу… – прозвучал позади него в вечерней темноте мягкий голос Дамблдора. – Уже поздно. Все разошлись.
Директор помог ему встать на ноги.
– Даже Квайетус оставил меня, Альбус, – пробормотал он хрипло. – Даже он думает, что я не заслуживаю немного мира…
– Шшшш, Северус, успокойся…
– Я не могу, Альбус! – закричал он отчаянно. – Я просто не могу! До сегодняшнего дня каждый раз, как я посещал Квайетуса, я… я получал своего рода поддержку и силу, которые искал… и мир, слабый и хрупкий мир, но я мог найти его здесь, а теперь…
– Ты просто слишком истощен умственно и эмоционально, Северус. Ты обретешь свой мир, поверь мне…
– Как я могу верить Вам, Альбус?
Они остановились. Директор бросил на коллегу удивленный взгляд.
– Почему ты думаешь, что я больше не достоин твоего доверия?
Снейп уже открыл рот, чтобы сердито прокричать ответ в лицо старику, но понял, что их мог услышать кто угодно, поэтому он отвернулся и пожал плечами.
– Я расскажу Вам, как только мы сможем поговорить более конфиденциально.
Между ними упала неудобная тишина.
– Так ты знаешь, – вздохнул Дамблдор через некоторое время.
Снейп только кивнул.
– Как?
– Альбус, – он нетерпеливо усмехнулся. – У нас было две недели, чтобы разговаривать. И мы просто… обнаружили это.
– Так… ЭТО было причиной твоей заботы о нем, – директор внезапно показался грустным.
– Нет, Альбус, – пристально посмотрел на него мастер зельеварения. – Вы крайне ошибаетесь. Если бы Гарри не был мальчиком, которым он был, я бы все равно заботился о нем. Он… он просто был хорошим ребенком, Альбус. Добросердечным, любящим и заботящимся ребенком. Я был так рад, когда он сказал, что он счастлив быть моим родственником… – он покачал головой. Имело ли это больше значение?
Когда они достигли дверей Главного зала, Дамблдор остановился и поднял на Снейпа пристальный взгляд.
– Извини, Северус, – пробормотал он.
– Вы не можете изменить этим прошлое, Альбус, – горько ответил Снейп и повернул к подземельям, оставляя старика.
Когда он вошел в знакомую и, к счастью, свободную от Блэка гостиную, он снова потерял самообладание. Он упал на колени возле кресла, склонив голову на его ручку.
Это был конец.
Самый конец этого.
Что он мог теперь сделать?
Он стоял на коленях долгие минуты, когда тишину нарушил тихий стук.
Он не ответил.
Дверь позади него открылась.
Только директор был достаточно дерзким, чтобы ворваться в его уединение.
– Оставьте меня в покое, Альбус. Пожалуйста, – пробормотал он сквозь ладони.
– Я не директор, Северус, – произнес знакомый, СЛИШКОМ ЗНАКОМЫЙ голос позади него.
Он задрожал.
Отлично! Кошмары без сна!
Он только покачал головой.
– Нет.
– Северус…
– Нет.
– Сэр…
Теперь голос прозвучал сбоку. Он медленно и осторожно поднял голосу с ручки кресла.
Затем моргнул.
И снова моргнул.
Видение не хотело исчезать. Рядом с ним стоял… нет, это не могло быть правдой! Там стоял Гарри. Живой. Или только выглядевший живым?
– Что это, Поттер? Ты решил присоединиться к компании Плачущей Миртл, Кровавого Барона и Пивза в виде исключения?
– Я живой, Северус. Я не умер, – голос мальчика был спокойным, но глаза были полны слез. – Я просил директора позволить Вам узнать, но он воспротивился…