Несколько месяцев спустя Дональд заявил, что откажется от своих комиссионных, если город разместит его фамилию на конференц-центре. Он был недоволен тем, что его имя не будет красоваться на завершенном отеле Hyatt, и теперь был готов отдать полмиллиона долларов, чтобы увидеть эти пять букв на большом конференц-центре. Он объяснил это вспышкой великодушия. " Городу очень нужен этот центр, и то, что он назван в честь моей семьи, было бы приятно. С экономической точки зрения для меня это глупость". Кох его опроверг: "Имя не купишь, по крайней мере в этой администрации".
Следующей досталась верхняя часть дворов. Окружающие воспротивились общему предложению Дональда построить там почти пятнадцать тысяч квартир. Джон Коскинен, который вместе с Эйхлером настаивал на приобретении Дональдом этих дворов, увидел, что Дональд взял на себя больше, чем мог прожевать. В конце 1979 года, вместо того чтобы внести 100 000 долларов для сохранения опциона, Дональд отказался от управления. Эта потеря будет преследовать его долгие годы.
В центре Манхэттена его усилия по перезонированию участка Бонвита Теллера встретили некоторое сопротивление. Экономический спад, затормозивший строительство в городе, отступил, и в этом районе строилось или предлагалось построить более двадцати высотных зданий. Жители и известные бизнесмены опасались, что этот район навсегда останется в тени и будет перегружен улицами. Во время городских слушаний один за другим ораторы выходили к микрофону, чтобы выступить против плана Дональда. Сам он сидел в глубине зала и тихо жаловался, что его несправедливо выделяют. " Любой другой, предлагающий это здание, прошел бы его за минуту. Но поскольку речь идет обо мне, возникают проблемы. По какой-то причине - возможно, из-за успеха моих проектов - люди присматриваются к моим проектам более пристально. Если бы я предложил разбить парк на Пятой авеню, некоторые люди выступили бы против только из-за меня".
Пока он сетовал на мнимые трудности своей жизни, взвод дорогих адвокатов, финансируемых его отцом, привлек представителей крупных торговых сетей в этом районе, включая Tiffany's, чтобы выступить в его защиту. Месяц спустя городские власти одобрили его просьбу о перезонировании, но на четыре этажа ниже, чем он хотел. Он одержал победу, но представление о себе как о гонимом пронеслось через всю его жизнь.
-
В конце сентября 1980 года Дональд и Ивана недолго танцевали вместе в новом атриумном вестибюле отеля Grand Hyatt, на что смотрели сотни видных ньюйоркцев. Гарри Хелмсли, современник Фреда, владевший в то время огромным портфелем недвижимости, включавшим Эмпайр-стейт-билдинг, кружился и кружил свою жену Леону по залу. Светловолосые официантки рассыпались веером, предлагая шампанское и эскарго в бриошах. Здесь были штрихи, свидетельствующие об уникальном чувстве гламура Дональда, о стиле, который вызвал бы тихие насмешки со стороны старого Манхэттена: блестящие золотые скатерти, львиные головы, покрытые золотом, и скульптура из латунных прутьев, свисающая с зеркального потолка. Водопад, блестящие бронзовые колонны и толстые плиты итальянского мрамора Paradiso в фойе - все это придавало помещению современный вид, которого требовал Дональд.
Ивана, гламурная в белом атласном платье Galanos, сверкающем стразами, провела большую часть вечера за столом с банкирами Дональда. Она рассказывала, что вымоталась за восемнадцать месяцев работы на стройке, без выходных, и все ради того, чтобы каждое желание ее мужа было исполнено. Он с азартом работал в зале, общался с Роем Коном и политиками, с которыми подружился благодаря взносам на избирательную кампанию, например с Эндрю Стайном, президентом района Манхэттен, и губернатором Кэри.
Он отдал дань уважения своему отцу, Фреду Трампу, который сделал возможным весь проект, но с удовольствием остался в стороне, пока его сын ставил себя в центр событий. Мэр Эд Кох сказал, что Дональд "взял ухо свиноматки и превратил его в шелковый кошелек". Губернатор Кэри назвал отель "последней жемчужиной" в короне Нью-Йорка. Толпа регулярно взрывалась аплодисментами при упоминании имени Дональда Трампа.