Я смотрел на продавца и ощущал его обречённость. Но даже при всём ужасе его положения он не выл, не причитал и не давил на жалость. Не ползал на коленях, цепляясь за одежду, и не убеждал нас в своей честности и преданности, а скорее торговался, предлагая то, что он имеет, в обмен на спокойную жизнь.
— Дарман, а можно как-то сделать, чтобы ему в голову не пришло нас обмануть?
— Только выжечь ему мозги, но тогда он превратится в овощ. А вот заставить быть преданным — можно. Привязать его жизнь к твоей. При этом он будет жить только до тех пор, пока жив ты. При этом можно скидывать на него неприятные ощущения только силой мысли. Например, заставить чувствовать боль или страх. Можно даже убить, если будет желание. Это магия Жизни. Так опасных зверей дрессируют. Но Демис для меня и на человека повесит, особенно, если этот подтвердит, что соглашается добровольно.
— Скажу. Пусть меня маг Разума проверит.
— Ноэль, тебе нужен такой слуга? — обернулся ко мне Дарман.
Если честно, то я растерялся. С одной стороны, было жаль его, с другой — он преступник, а с третьей… Я вдруг вспомнил, как интересно он рассказывал. Не только про товар, а вообще. Тогда, в лавке, мне пришло в голову, что хотелось бы иметь такого друга. Ведь я не раз ловил себя на мысли, что мне даже посоветоваться не с кем. Но друзьями мы не станем, а вот слуга?
— Пусть будет. Если станет гадости делать — в бордель отправлю, — решился я.
Дарман подозвал химеру.
— Найди Самани и передай, что я просил его навестить меня, как время будет. У меня дело есть, и пусть мага Жизни с собой захватит.
Оставив пленника под охраной второй химеры, Дарман увёл меня в комнату.
— Добрый ты у меня, — хмыкнул он, усаживая к себе на колени.
— Это плохо?
— Нет, но только до тех пор, пока рядом с тобой есть кто-то, кто может тебя защитить. А может, и правильно ты решил. У этого типа есть чему поучиться.
Долго ждать лорда Самани нам не пришлось. Уже через полчаса в гостиной раздался уверенный, чуть насмешливый голос.
— Дарман! Чего тебе не спится с молодым мужем, что ты старого человека от законного отдыха отрываешь?
— Собираемся мы, не видишь? — заявил Дарман, выходя в гостиную и приглашая меня с собой. — С утра в Шерда порталом пойдём. Дело у меня к тебе, Элмард. Ты мага Жизни привёл?
— Ну ты же просил. Чего надо?
— Привязку «творения» вот на этого молодого человека, — кивнул Дарман на продавца, что с меланхоличным видом сидел в кресле.
— Дарман… — прищурился лорд Самани. — С магом Жизни понятно, а меня-то ты зачем звал? Ты же понимаешь, что я вынужден буду…
— Понимаю, поэтому и звал. Он сам согласен, и ты мне нужен для подтверждения.
— Вот как? — вскинул бровь магистр Разума. — Вы действительно идёте на это добровольно, молодой человек?
— Да, — ответил продавец, уверенно глядя в глаза магу Разума. — Я полностью осознаю, что такое привязка «творения», я соглашаюсь сам, без давления на меня физического или морального, без угроз или обещаний платы.
— Хм, тамарец? Тогда понятно, — хмыкнул лорд Самани. — У вас такое в порядке вещей, вот только согласия ваши маги не спрашивают. Делай, я подтверждаю именем гильдии.
— На кого привязка? — спросил маг Жизни.
Сама процедура оказалась быстрой. От меня лишь требовалось положить руки на голову продавца и постоять так минут десять. Я даже ничего не понял и ничего не почувствовал, но остальные остались довольны. Выпроводив Самани и второго мага, мы остались втроём.
— Где я буду спать, господин Ноэль? — спросил продавец, а я вдруг понял, что до сих пор не знаю его имени.
— Как тебя зовут? — спросил я.
— Раньше звали Миалле, а теперь на ваше усмотрение.
— Это как так? — не понял я.
— Как назовёшь, так и будет откликаться, — хмыкнул Дарман. — Как животное на кличку.
— Но это же неправильно, — растерялся я. — Так нельзя с человеком!
Я закрутил головой, переводя взгляд с одного на другого. Дарман смотрел с грустной усмешкой, а Миалле — холодным ехидством.
— Это для тебя, господин Ноэль, ново, а для меня привычно, — спокойно ответил Миалле. — Я тебе потом, если захочешь, расскажу, как живут на моей родине. А сейчас мне бы хотелось отдохнуть, если ты не против. Я почти двое суток из-за допросов не спал.
Оставив Миалле в гостиной на диване, я плюхнулся задом на кровать и беспомощно посмотрел на Дармана.
— Но ведь у нас в империи запрещено рабство?
— Верно, Ноэль. Запрещено торговать людьми и покупать их. Но запрета на добровольное служение у нас нет. А Миалле согласился сам, и это подтвердил глава гильдии Разума. Так что никакого нарушения закона нет. Поверь, для тамарца это нормально, да и некоторые наши брачные контракты ничем не лучше. Только и зовётся, что супруг, а по факту — полная собственность.
— Но ведь таких мало!
— Мало, но есть. Лазейку, Ноэль, можно найти везде, из-за большого количества вариантов брачных договоров, и того, что на каждой вассальной территории законы внутреннего уклада устанавливает владетель. Поэтому наш император и старается привить моральные ценности — они надёжнее законов, и наказание за пренебрежение строже и фатальнее…
Старшим наследникам с самого детства вбивают в голову, что нельзя принуждать младших силой. Нужно соблазнить, уговорить, задобрить подарками, но получить добровольное согласие. А иначе смерть покажется счастьем. Эти юноши вырастают, но приоритеты в голове уже заложены. И они переносят их в семейную жизнь. Они и дальше будут уговаривать своих младших, идти на уступки, ругаться с ними… Да, они добьются своего, но только когда младший согласится. И лишь единицы станут действовать силой, и только тогда, когда младший неуправляем, когда он не хочет идти на компромисс.
Завтра с утра мы отправимся в графство Шерда. Я хочу, чтобы ты присмотрелся к обоим графам, к их отношениям. А вечером напомни мне рассказать тебе кое-что. А теперь давай спать. Завтра будет насыщенный день.
Дарман уснул, прижимая меня к себе, а мне всё не спалось. Я так привык, что законы нашей империи самые правильные и самые мудрые, что мне и в голову не могло прийти, что где-то всё совсем не так. Нет, то есть я читал, но в книгах — это одно, а столкнуться в жизни оказалось совершенно другое.
***
Алье Шерда
Когда мы с Намаром отдавали кристалл целена монастырю в обмен на двух детей, то совсем не ожидали, что к нам одновременно нагрянут две носящие, даже растерялись поначалу.
— Двое, так двое, — пожал плечами Намар и вечером направился в пристройку, которая уже давно была выделена нами для носящих.
Ну а что, едва пятёрка наших дружинников получила на руки детей, как тут же нашлись ещё желающие. В частности Дорк, сын городского кузнеца, со старшим супругом. В родительской-то кузне его старший брат останется, а Дорк после свадьбы не у дел оказался. Вот мы и сманили его к нам в поместье.
Колоритная у них вышла пара. Дорк — кузнец, здоровенный детина, который голыми руками подкову разогнуть может, а старший муж у него сборщик ройса. В сезон на плантации работает, а всё остальное время за домом смотрит, скотину держит да Дорку в кузню обеды таскает. Ну и помогает по мелочи: воды натаскать, угля подкинуть. А чего делать-то, если он даже малый молот с земли двумя руками поднимает.