Родное баронство встретило нас незабываемым запахом хвойных лесов, скошенной травы и обгорелым остовом родового особняка, из которого доносились зычные команды отца и Ривана. А вот папа обнаружился под тканевым навесом на подпалённом диване с меланхоличным видом и бутылкой настойки.
— Лорд Салем, моё почтение. Ноэль, добро пожаловать домой. Прошу простить, что не встаю, не уверен, что удержусь на ногах, — подозрительно спокойно поприветствовал нас родитель и снова приложился к настойке.
— Что тут произошло? — спешился я рядом с папой, в полном шоке разглядывая оплавленный камень.
— Огонь. Представляешь, Ноэль, у него огонь. И в кого только?
— Папочка, я же не специально, — всхлипнул детский голосок из глубины навеса.
— Подслушивать меньше надо, — вздохнул папа.
— А зачем этот старый зануда сказал, что Ноэля теперь под замком держать будут и опыты на нём ставить? Я же читал письмо барона Ваинора, а там написано, что Ноэль замуж вышел! — из под навеса к нам бочком пробрался Лайон и ойкнул, уставившись на нас с Дарманом.
— Так ты не только подслушиваешь, а ещё и письма чужие читаешь? — лениво заметил папа. — Всё-таки надо было тебя выпороть.
— Нельзя меня бить, а то может второй выброс случиться, — фыркнул Лайон. — Лорд Салем, вы же не будете обижать Ноэля, правда? У меня хороший братик, его тоже нельзя бить, а то он может вырастить лиану и задушить ночью.
Я покраснел и бросил взгляд на Дармана, а муж вдруг рассмеялся, перекинул голема в кресло и устроился под навесом, привычно усадив меня на колени.
— Что вы такое пьёте? — подозрительно прищурился Дарман на бутылку с настойкой.
— Успокоительный сбор. Аптекарь обещал полное спокойствие после одной ложки. Только мне кажется, с дозировкой он напутал. Меня только после бутылки отпустило. Как я вчера с ума не сошёл, когда увидел горящего Лайона, мечущегося в страхе по особняку и поджигающего всё на своём пути. Мы не сразу поняли, что это стихийный выброс. Ведь в роду Марлеран никогда огненных магов не было. Вы располагайтесь удобнее, сейчас слуги обед сделают. Правда, суп теперь подают в винных кубках, а птицу прямо на вертелах, но знаете… что-то есть в этом разгильдяйстве.
— А моя оранжерея? — спросил я, уже предчувствуя ответ.
— Прости братик, я не хотел, — снова всхлипнул Лайон.
— Триста тюков амалийского шелка великовато для приданого, — хмыкнул Дарман. — Пожалуй, полсотни я верну. На стены должно хватить. Да и два десятка столовых сервизов, выточенных из цельных кристаллов горного хрусталя, мне ни к чему.
— Лорд Салем! — нервно поклонился подошедший отец, тщетно пытающийся очистить камзол от копоти и сажи. — Моё почтение. К сожалению, мы не успели всё приготовить к вашему визиту.
— Бросьте, барон Марлеран. В вашей семье родился боевой маг, и это повод для гордости. Ну а всё это… — Дарман обвёл рукой выгоревшее поместье. — Ни одно рождение не обходится без трат.
В баронстве мы пробыли до позднего вечера. Дарман пересказал историю нашего путешествия, особо остановившись на «тамарских кругах», моё похищение и вскрытую после этого торговлю имперскими подданными. Витиевато извинился за слишком быстрое заключение брака, без официального приёма и возможности для баронов похвастаться родством с лордом и магистром, а также заявил отцу о возврате части приданого, взятого с пленного «торгаша».
— Не подумайте, что я хочу оскорбить этим вашего сына. Ноэль сам по себе чудесный цветок, за обладание которым я должен сам благодарить вас.
Я слушал словесные кружева супруга и млел в его объятиях. Кто бы мог подумать, что своё счастье можно найти, всего лишь заняв чужое кресло на балконе во время бала. И не нужны оказались многочисленные поклонники, пылкие признания и романтические прогулки. Достаточно было одного вида Дармана, сидящего в кресле на песчаном берегу прямо у кромки прибоя и равнодушно смотрящего, как его химеры шерстят корабль. Да и пышная церемония брака мне тоже не нужна. Мне хватит тихого вечера у камина и жаркого безумия ночи.
Миалле сумел объяснить мне, что всё происходящее в спальне правильно и естественно, если приносит удовольствие обоим супругам. Поэтому я с удовольствием учусь тому, что показывает мне Дарман, полностью доверяя ему своё тело и с жадностью изучая его. Мысль о предстоящей ночи окатила меня жаром, который скрутился в комок внизу живота. Я поёрзал и сладко вздохнул, чуть прикусив супругу шею. Дарман всё понял правильно и принялся прощаться с баронами. Домой мы попали уже поздно ночью, что не помешало нам уснуть только к утру.
***
Осенний бал был в самом разгаре. Опьянённые лёгким вином и флиртом парочки уже не сбивали ноги в горячих танцах, а потихоньку расползались по углам, кустам и нишам. Ничего серьёзного, просто поцелуи и быстрые стыдливые ласки. Руки партнёра, скользящие там, где прилюдно гладить неприлично, и жаркие обещания.
А пока юные прелестники предавались первым любовным порывам, их родители обсуждали выбор своих чад и, конечно же, всех остальных.
— Ах бедный мальчик, — притворно вздохнул уже немолодой виконт, провожая глазами появившихся из внутренних покоев дворца лордов Салем. — Старый магистр одного супруга до погребального костра довёл и теперь второму жизни не даёт. Ни на один приём супруга не вывез! Да что там приёмы! Старый Салем даже на свадьбу раскошелиться не пожелал! Мальчику бы по балам да развлечениям гулять, а он все дома дома сидит от скуки чахнет. А если на улицу выйдет — так всегда под конвоем немёртвых… Бедняжечка…
Эпилог
Миалле На-Таалан
В Тамар я отправился кораблём, увозя в поясной сумке несколько писем. Одно из них было полно угроз семье и заканчивалось истеричным требованием немедленно выкупить главу семейства из плена тупоголовых имперцев. Второе просто сочилось лестью и обещаниями, а также намёком на то, что верному сыну Тамара удалось найти подход к человеку, имеющему доступ во дворец императора. И если с него снимут обвинения в похищении людей, то уже через сезон он сможет доставлять сведения не с окраин, а из самой столицы. Вот только незадача: за возвращение свободы имперцы требуют назад своих людей. Так не будет ли Высокочтимый настолько снисходителен, чтобы позволить его семье выкупить этих недостойных.
Все письма я писал сам, прекрасно зная стиль и манеру письма Атталина. А маги империи поправили почерк, да так, что от записей бывшего хозяина не отличить. В этой довольно опасной авантюре мне не дали выбора. Зато предложили награду — возможность жить так, как мне захочется. Если выберусь живым из Тамара, получу личное покровительство императорской семьи и большую сумму денег. Но сначала надо вытащить имперских рабов и не умереть самому. Но ведь меня не зря учили с самого рождения. И учили не только как убить, но и как выжить.
Родной берег встретил меня шумным портом, рабским рынком, роскошными паланкинами богатых горожан, высматривающих себе подходящий товар и угодливыми продавцами. Вскинув голову и поправив нагрудную пластину со знаком принадлежности дому одного из самых богатых людей Нуамена, я уверенно шагнул навстречу своей судьбе.
Да будут благосклонны ко мне боги!